– Точно. Воды не было, отчего им
нагреться, так вытащу, они ледяные и сырые.
– Ой, осторожно. Ты вообще СВЧ-печкой
когда-нибудь пользовался?
– Нет! – рявкнул Вовка. – Но
ничего хитрого не вижу.
– Однако…
– Не учи меня.
– Послушай…
– Вот почему я никогда не женюсь, –
прошипел Костин, – любая баба доведет мужика до инсульта своими советами.
«Делай так, а не этак. Сюда не садись, тут не стой, там не кури, здесь не
дыши». Господи, неужто не понятно, что я умнее тебя и расчудесно знаю, как
следует поступить в данном случае!
Я не успела отреагировать на это хамское
заявление, потому что Вовка распахнул дверцу и… Дальнейшее заняло долю секунды.
Яйца неожиданно начали подрагивать, затряслись, словно в ознобе.
– Ну и… – начал было майор, и тут
случился взрыв.
Печка подпрыгнула, правда невысоко, из
открытой дверцы вырвался фонтанчик бело-желтых комочков и попал Вовке в лицо.
Костин заорал благим матом. Я присела и закрыла голову руками. Феня и Капа,
проявив редкую для щенков находчивость, мигом кинулись ко мне, вцепились
когтями в брюки и ловко, словно кошки, сначала вскарабкались хозяйке на колени,
а потом забились под свитер. Муля уползла под стол, Ада опрометью бросилась в
коридор. Рамик рухнул, как подкошенный, возле мойки. Рейчел завыла трубным
басом. Печка подпрыгнула еще раз, новая порция чего-то непонятного обрушилась
на майора. Теперь она попала ему на волосы.
– Ой, мама! – заорал Вовка.
Я, уронив на пол Феню с Капой, бросилась к
нему.
Глава 24
– Тебе больно? – закричала я,
распихивая щенков, желавших вскарабкаться на майора.
– Скорей дай холодной воды,
горячо! – орал Вовка.
Окончательно перепугавшись, я подтолкнула его
к мойке. Пока Вовка смывал с лица бело-желтую субстанцию, я внимательно
осмотрела печку и поняла суть произошедшего. Отчего-то яйца взорвались. Почему
это произошло, неясно. Может, они были несвежими, а может, печка неисправна?
Взгляд упал на открытую инструкцию. «Не кипятите воду в СВЧ-печке». Так, что
дальше? «Никогда не сушите в ней домашних животных после мытья».
Я в негодовании отбросила книжечку. Ну не
идиоты ли составляли сие руководство?
– Лампа!
– А? Я тут!
– Только тебе могла прийти в голову идея
приготовить яйца таким образом, – прогудел Вовка.
– Мне? Это ты велел их туда сунуть, а
потом, несмотря на мои предостережения, распахнул дверцу. Не захотел прочитать
инструкцию.
Костин молча вытер лицо посудным полотенцем,
потом воскликнул:
– Я чудом избежал ожогов!
– Ты же утверждал, что без воды яйца
останутся холодными, – не утерпела я.
Вовка замер, потом, сердито мотнув головой,
сообщил:
– Хотел прочитать инструкцию, ты не дала.
Я спокойно ждал сваренных яиц, сидел тихо, ты решила приготовить их в печке, а
потом велела мне вытащить наружу. Только-только собрался надеть варежки, а ты
принялась орать: «Скорей, живей, есть хочу». И каков результат твоего
идиотского поведения? Мне чуть глаза не выжгло! Думаю, будет абсолютно
справедливо оставить тебя убирать бардак.
Я опешила. Костин швырнул скомканное полотенце
на подоконник и медленно, с достоинством, словно король, завершивший прием
подданных в тронном зале, удалился в коридор.
На столе осталась перепачканная донельзя печка,
желто-белое крошево, мелкие осколки скорлупы. Внизу суетились собаки.
Я схватила бутылочку с моющим средством. Это
неправда, что одной капли хватит на то, чтобы вымыть гору посуды, не верьте
рекламе. Понимаете теперь, почему я не хочу выходить замуж? Да все мужчины
ужасны! Они так и норовят обвинить во всех смертных грехах бедных женщин. Вот
сейчас, скажите, пожалуйста, кто велел мне сунуть яйца в СВЧ-печь? Кто ныл и
стонал, требуя ужин, кто уверял, что без воды все останется холодным? И кто
оказался в результате виноватым, с тряпкой в руке возле кучи грязи? При этом
учтите, что Вовка мне просто приятель!
Утром, выпив кофе, я предприняла попытку
соединиться с Ниной Рагозиной. Но трубку никто не брал. Я несколько раз
набирала номер, похоже, это не мобильный телефон. Наверное, девушка сейчас на
занятиях.
Тяжело вздыхая, я принялась заниматься
домашними делами. Сначала выгуляла собак, потом вымыла невероятное количество
грязных лап, наполнила шесть мисок кашей, вытащила пылесос и начала бродить по
комнатам, пытаясь навести хоть какой-нибудь порядок. Периодически, через каждые
полчаса, я пробовала соединиться с Ниной, но она, похоже, не спешила домой.
Закончив уборку, я затолкала в стиральную машину гору белья, сбегала в магазин,
приволокла четыре набитые продуктами сумки, развесила выстиранные вещи,
приготовила обед, потом схватилась за утюг и перегладила то, что высохло.
Трудовая вахта закончилась лишь в восемь вечера, Нины по-прежнему не было дома.
Абсолютно без сил я рухнула в кровать. Тот,
кто считает, что домохозяйка ничего не делает, глубоко ошибается. На мой
взгляд, нет ничего труднее и нуднее уборки, стирки, готовки, чистки… Все вокруг
держат тебя за лентяйку, зарплаты нет, и к тому же результатов изматывающей
работы тоже не видно. Сваренный суп исчезает мгновенно, белье пачкается, на
полки ложится пыль. Нет уж, лучше ходить на службу, там хоть удастся спокойно
попить чаю, поболтать с коллегами, а придя домой, можно усесться у телевизора и
на все замечания домочадцев спокойно отвечать:
– Сами уберите квартиру, между прочим, я
тоже работаю.
А как отбиться от претензий родных домашней
хозяйке?
Я лежала в кровати, медленно погружаясь в сон.
Сквозь подступающую дрему слышались разные звуки: стук входной двери, голоса
Кати и Юры, лай собак. Потом Катюша заглянула в мою комнату.
– Лампуша, ты не заболела?
– Нет.
– Чего спать легла?
– Устала, весь день убиралась.
– Отдыхай тогда, с Лизой и Кирюшей все в
порядке, – весело сказала Катя и закрыла дверь.
Потом из-за нее донеслось:
– Надо завтра Лампе витаминов купить, не
нравится мне ее усталость.
– Верно, – подхватил Юра, –
выглядит плохо, бледная совсем, синяки под глазами.
