У меня на лице, очевидно, было написано такое
изумление, что Гликерия Петровна опять погрозила пальцем и прищурилась:
– Ах, душечка, только не надо передо мной
притворяться! Знаю все!
– Что?
– Все!!! Абсолютно!
– Не верю, – улыбнулась я.
– Все!
– Не может быть!
– Может, – заорала Гликерия
Петровна, перекрывая бухающие звуки музыки. – Ладно, рассказываю! Значит,
вы вместе с Леоной Трегубовой, очень, очень талантливой девочкой, предложили
Сереженьке работу. Да, вы обе, душеньки, необыкновенные актрисы, только пока не
признанные, но какие ваши годы, еще получите и награды, и медали, и роли. А
пока этого нет, трудитесь в «Арлекино». Но без Сережи дело шло плохо, вам
требовался режиссер.
– «Арлекино»?
– Агентство по организации брачных услуг,
основанное Леоной Трегубовой, – зачастила Гликерия Петровна, – делает
уникальные, невероятные представления. Сережа их постановщик.
Вот тут я совершенно перестала соображать
что-либо. Брачное агентство? Но при чем тут спектакли? В моем понимании,
контора, занимающаяся сводничеством, должна представлять собой офис с
фотоальбомами и компьютером, снабженным базой данных женихов да невест.
– Сколько раз намекала Сергею
Васильевичу, – вопила Гликерия Петровна, – что я сохранила огромный,
нерастраченный актерский потенциал и способна еще на многое. Но сын каждый раз
отмахивается и бормочет: «Мама, ты несешь ерунду, мне платят в академии».
Конечно, там хороший оклад, низкий поклон Борису, но я-то не дура и великолепно
умею считать: складывать, вычитать, делить, умножать. Сереженька недавно купил
«Мерседес». Откуда деньги? То-то и оно. Мальчик всем рассказывает, что снялся в
сериале, который скоро пойдет по телевидению, но, знаете, он врет!
Тут Гликерия Петровна приблизила ко мне свое
накрашенное личико старой любопытной обезьянки и трубным шепотом возвестила:
– Я-то знаю, что ему заплатили в «Арлекино».
Видела, сколько он принес! Послушайте, Ниночка, теперь понимаете, что я все-все
знаю?
– Да, – осторожно кивнула я, –
похоже на то.
– Мне очень хочется поработать у
вас, – плаксиво протянула Гликерия Петровна, – просто до ужаса. Вот
сейчас я пришла в гриме и, согласитесь, совсем не выделяюсь из толпы.
Прошмыгнула незамеченной, переоделась под формат «Лукошка», прикинулась своей в
чужой стае. На самом деле я райская птица, закосившая под воробья.
Я подавила улыбку. Мама Сергея Васильевича
сохранила до пожилых лет детски-наивную душу. В особенности умиляет ее фраза
«не выделяюсь из толпы». Если забыть о том, как все сидевшие в кафе чуть было
не вывернули шеи, рассматривая нелепую даму, то да, можно признать: Гликерия
Петровна просто мастер менять внешность.
– Я могла бы быть вам полезной, –
упорно давила на одну педаль бабушка, – заработать маленькую толику. И
потом, поверьте, дома сидеть так скучно. Ну вот сейчас привлеките меня к новому
делу. Кстати, я могла бы цыганку сыграть!
Я моментально сделала стойку.
– Кого?
Гликерия Петровна тяжело вздохнула:
– Ну вот, опять вы за свое. Сто раз уже
повторила: я знаю все! История с цыганкой была замечательной! Леона ее
великолепно сыграла. «Вас убьют всех, спасет лишь светлый ангел»! Гениально!
Думается, Кириллова была в восторге!
– Кто?
– Майя Кириллова, ваша заказчица, может,
хватит меня проверять?
Думается, вы можете понять, какие фанфары
заиграли в моей душе. Гадина найдена. Зовут ее Леона Трегубова, и работает
пакостница в фирме «Арлекино». Еще она является студенткой Сергея Васильевича,
так некстати уехавшего на похороны.
– Хорошо, я почти поверила вам, но
окончательно смогу убедиться в правдивости ваших слов лишь тогда, когда
назовете мне телефон «Арлекино».
Гликерия Петровна неожиданно замолчала, потом
обиженно протянула:
– Я его не знаю!
– Жаль, – совершенно искренне
вырвалось у меня.
– Могу дать адрес.
– Говорите скорей.
Бабуся схватила со стола салфетку, вытащила из
сумочки ручку и, нацарапав пару слов, протянула мне бумажку.
– Вот. Держите. Не стоит вслух при всех
называть координаты. Значит, Ниночка, я могу надеяться на то, что к следующему
делу вы обязательно привлечете меня!
– Да, – машинально ответила я, беря
салфеточку.
– Вы конверт-то не забудьте, –
напомнила Гликерия Петровна. – Сережа его приготовил и на столе оставил, а
я взяла…
Я перестала слушать глупую старушку и
внимательно прочитала адрес. Надо же, офис «Арлекино» находится буквально в
соседнем доме.
Глава 27
С трудом избавившись от Гликерии Петровны,
желавшей обязательно вместе со мной идти до метро, я добежала до нужного здания
и тут только сообразила, какого дурака сваляла! Не спросила у бабуси в
мини-юбке, в каком институте преподает ее сын. С другой стороны, цыганка
найдена – это Леона Трегубова, режиссер мне теперь совершенно не нужен.
Еле сдерживая сердцебиение, я подбежала к
небольшому двухэтажному зданию, построенному в конце девятнадцатого века, и,
недолго раздумывая, нажала на кнопку домофона.
Блям-блям-блям… – понеслось из
квадратного окошечка, спрятанного за белой пластмассовой решеткой. Я
подпрыгивала перед закрытой дверью и в тот самый момент, когда она стала
открываться, вдруг испугалась. Что прикажете делать, если я сейчас увижу эту
цыганку?
Что, что! Да вцеплюсь ей в волосы, выволоку на
улицу, заору во весь голос, соберется толпа, вызовут милицию. И очень даже
хорошо, пусть меня, как отъявленную хулиганку, доставят в отделение вместе с
этой Леоной, а там, естественно, я потребую вызвать Вовку, и делу конец. Одно
только непонятно, по какой причине Сергей Васильевич поставил «спектакль», что
плохого сделала ему наша семья, мы никогда не были знакомы, во всяком случае,
за те годы, что я живу у Кати, ни разу не слышала, чтобы подруга упомянула о
некоем актере, преподающем теперь в институте.
В проеме замаячила шкафообразная фигура
охранника, я перевела дыхание. Слава богу, «Арлекино» уже закрыт, время
позднее, все сотрудники мирно пьют дома чай.
– Вам кого? – спокойно спросил
мужчина.
– Брачное агентство «Арлекино» здесь находится?
Секьюрити молча кивнул.
