В красиво обставленной итальянской мебелью
кухне мне налили вкусный чай. Я, словно Шерлок Холмс, делала логические
умозаключения. Похоже, Гликерия Петровна, пенсионерка, абсолютно не экономит.
Кухонные шкафчики совершенно новые, холодильник роскошный, трехкамерный, плита
со стеклокерамической поверхностью. А на столе шоколадные конфеты, дорогое
печенье, французский сыр. И чай хозяйка заварила элитный, достала его из
фирменной железной банки. Многие из пожилых людей под занавес жизни становятся
отчаянными лакомками, едят мало, но вкусно. Однако отнюдь не все имеют
возможность потакать себе. Гликерия Петровна принадлежит к счастливому
меньшинству российских пенсионеров, у которых нет материальных проблем. Еще
похоже, что в квартире недавно делали ремонт.
– Вы разбили стену между
комнатами? – для затравки разговора поинтересовалась я.
– Ах, – дама моментально попалась на
крючок, – сейчас все расскажу. Наша квартира историческая, каких только
людей тут не перебывало.
Я принялась спокойно вкушать изумительный чай.
Сейчас Гликерия сама расскажет мне историю семьи, узнаю, каким образом Борис
Сергеевич Касаткин связан с Сергеем Васильевичем, и, может, пойму, куда, кому и
зачем последний собрался передать мое фото.
Жили были два брата Сергей и Василий
Касаткины, оба художники, работали для театра. Мужчины нежно любили друг друга,
обитали в одной квартире и в нее же привели своих жен. На отношение братьев не
повлиял даже тот факт, что господь несправедливо распределил между ними талант.
Василий получил все, а Сергей ничего. Первого считали гением, второго держали
на работе лишь из уважения к Василию. В подобной ситуации между родственниками
возникает ревность, гремят скандалы. Но Василий никогда не заносился, а Сергей
всегда с улыбкой говорил:
– Я всего лишь хорошо выученный
ремесленник, а Васенька вдохновенный творец.
Непохожими оказались братья и по характеру.
Василий уродился положительным, никогда не пил, не заглядывался на молоденьких
актрис, не принимал участия в гулянках, женился на Гликерии и хранил верность
супруге. Своего единственного сына назвал в честь брата.
А вот Сергей был иным. Во-первых, он любил
приложиться к бутылке, нет, поймите правильно, художник не валялся в луже у
метро, не лакал портвейн «Солнцедар» или «Три семерки». Сергей напивался дома,
в гостиной, армянским коньяком, но суть дела от этого не менялась. Еще он
обожал женщин, сколько их прошло через квартиру, Гликерия вспомнить
затрудняется: роты, батальоны, дивизии. Гликерия в отличие от Василия не
слишком любила Сергея, один раз она попыталась открыть мужу глаза, но всегда
ласковый Вася обозлился и сказал:
– Мы с Сережей одно целое.
Молодая жена крепко усвоила урок и более не
высказывала претензий, она была приветливой с братом мужа, но Сергей ей
решительно не нравился.
Затем родственник женился, тоже на актрисе,
Вере Руфиной. Отправиться в загс пару вынудила неожиданная беременность
невесты, на свет появился Боря.
Вера оказалась под стать мужу. Парочка пила,
гуляла, шумела, устраивала скандалы, частенько с мордобоем. Причем не Сергей
поколачивал Верушку, а она его. Потом они громко мирились, укладывались посреди
бела дня в кровать, по квартире начинали разноситься охи и стоны, красная от
смущения Гликерия уводила детей в свою спальню и включала радио.
Но самое интересное, что иногда жена Василия завидовала
Вере, причем ей самой было непонятно почему. Жизнь Гликерии казалась безмятежно
счастливой, муж не то что никогда не поднял на нее руки, но даже не повысил
голоса.
Когда Боре исполнилось двенадцать лет, умер
его отец. Верочка осталась жить при Василии, который стал полностью
обеспечивать вдову брата и ребенка. Впрочем, он и до этого содержал семью
Сергея.
Лишившись супруга, Вера пустилась во все
тяжкие, могла по три дня не приходить домой, потом заявлялась страшная,
опухшая, с синяками, щедро украшавшими лицо. Гликерия каждый раз ужасалась, но
что она могла поделать? Василий словно не замечал отвратительного поведения
Веры.
Больше всех переживал Боря. Увидав пьяную
мать, мальчик принимался судорожно рыдать и прятаться за Гликерию. По мере того
как Борис рос, слезы сменялись злобой. Недовольство Верой росло, и однажды
случился взрыв, произошел он в самый неподходящий момент, тридцать первого
декабря, когда все сели за праздничный ужин. Сережа, студент театрального вуза,
Борис, поступивший к тому времени в медицинский, Гликерия, Василий и гости,
восемь человек. Хрустальные фужеры, елка, телевизор, пироги с капустой, салаты,
хлопушки, подарки…
За пару секунд до боя курантов, когда все
встали, держа в руках бокалы, наполненные шампанским, дверь в столовую
распахнулась и появилась Вера, но в каком виде! Платье висело на ней клочьями,
волосы сосульками обрамляли окровавленное лицо, ни чулок, ни туфель на
«красавице» не было.
– Празднуете? – икнула Вера. –
Ща сяду, налейте!
Все растерялись, а Боря побелел так, что
Гликерия испугалась и кинулась к юноше:
– Милый, тебе нехорошо?
– Мне просто замечательно, – ответил
парень и, швырнув на пол бокал, убежал.
Праздник был сорван. Гости, правда,
старательно делали вид, что ничего не случилось, Веру Василий увел и уложил в
кровать. Все вели разговор на отвлеченные темы. Но беседа не клеилась. Боря не
выходил из своей спальни, Сережа сидел возле двоюродного брата, ребят, росших
вместе с пеленок, связывала крепкая дружба. Гликерия нервничала, и в результате
народ разбежался по домам рано, так и не повеселившись по-настоящему.
Ох не зря говорят: как встретишь год, так и
проведешь его. На Касаткиных валом обрушились неприятности. Василий устроил
Веру в клинику нервных болезней. Но как бы ни называлось это заведение, все знали:
там выводят из запоя и лечат «элитных» алкоголиков – писателей, актеров,
композиторов, директоров крупных заводов и дипломатов. В самый разгар лечения
Вера раздобыла невесть где бутылку водки, выхлебала всю и скончалась.
Страшно сказать, но Гликерия была рада, Сережа
с Борисом тоже не пролили ни слезинки. Зато Василий еле пережил горе, заработал
инфаркт. Едва оправившись, он потребовал тщательно разобраться в произошедшем.
В клинике царили почти тюремные нравы, больных не выпускали на улицу, никаких свиданий
с родственниками и передач «с воли». Только больничная еда, диета, режим и
лекарства. Следовательно, «беленькую» принес сотрудник больницы и убил Веру.
Именно убил, потому что все «постояльцы» получали препараты, абсолютно не
совместимые с алкоголем.
Нажав на все возможные педали, задействовав
свои немалые связи, Василий заставил-таки правоохранительные органы шевелиться.
– Милый, – умоляла мужа
Гликерия, – ты заработаешь второй инфаркт.