– Она не уступит.
– Вы смогли уговорить ее заменить двери и окна. Вы сможете убедить ее срубить эти кусты. Тогда я смогу сделать перепланировку сада.
Убедить Кэсс разрешить уничтожить кусты сирени? Впервые за многие годы Нео почувствовал, что встретил человека такого же упрямого, как и он сам. В последний раз, когда он повстречал такого же человека, он дружески помог ему, и все закончилось тем, что тот стал его бизнес-партнером.
Когда Кассандра спустилась вниз, одетая в брючный костюм, ее состояние можно было описать всего лишь одним словом: злая.
Она уселась за стол, где ее ждала поджаренная булочка, бросив на Нео хмурый взгляд. Точно так же она взглянула и на несчастную булочку, прежде чем с хрустом откусить кусочек.
– Ты выглядишь прекрасно, – сделал он ей комплимент. – Мне нравятся яркие розовые акценты. – Большинство женщин, которых он знал, таяли от такой неприкрытой лести.
Но ему на самом деле нравился розовый шарф и розовые туфли, которые она добавила к классической белой блузке и темно-синим брюкам. Огромные бело-розовые серьги были еще одним красивым, хотя и неожиданным штрихом.
Кассандра даже не улыбнулась:
– Спасибо.
– Меня лишь удивило, что ты оделась в такие яркие тона.
При этом замечании она с удивлением уставилась на него:
– Почему?
– Я думал, что ты не любишь привлекать к себе внимание. – Патологическая застенчивость не сочеталась в его понимании с ярким стилем одежды.
– Ты думаешь, что я должна одеваться только в серое и носить на голове пучок?
– Нет. – Впрочем, Нео не удивился бы, если бы так оно и было.
– Я просто не люблю общаться с незнакомыми людьми.
Это было одно, но агорафобия… это нечто совсем другое. Однако Нео не сказал ни слова.
– Но это не значит, что я хочу выглядеть как какая-нибудь дешевая старая мебель, – прошипела она, скорчив гримасу. – Для меня очень важно, чтобы я не выглядела комично. Я не люблю давать публичные концерты, но еще в состоянии выходить из дому. Мне неловко общаться с незнакомыми людьми, но я не хочу одеваться как затворница, совершенно лишенная вкуса. В моей жизни и так уже достаточно ограничений. Так уж случилось, что я люблю яркие цвета…
– Я буду иметь это в виду.
– Не представляю, зачем тебе это нужно.
Он тоже не представлял. Кэсс не была одной из его любовниц, которым он дарил подарки, чтобы откупиться. Черт, кого он обманывает? Он хотел сегодня Кассандру так, как никого еще в своей жизни. Он хотел подарить ей свое время.
– Ты только что сама аргументированно объяснила это.
– Ты так думаешь? – спросила она.
Ее вопрос позабавил Нео. А ведь ему следовало бы разозлиться. Он отменил все свои совещания и освободил себя от дел – впервые за многие годы. Он мог бы сейчас работать, но он решил посвятить свое время Кассандре.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива.
– А почему тебя волнует, буду ли я счастлива или нет?
– Не знаю, но я хочу. Можешь объяснять это дружескими чувствами, которые я испытываю к тебе.
Она вздохнула, и на лице ее отразилась скорее горечь, чем досада.
– Дело в том, что у меня тоже есть обязательство, Нео. Мой следующий альбом не выйдет сам по себе, без моего участия. Но я не могу работать над ним, когда незнакомые люди терзают мой дом.
– Значит, мы оба получили неожиданный перерыв в нашей работе. Подумаешь, всего один день! Это такая малость! – Нео не стал думать о том, что, если бы он произнес эти слова в присутствии тех, кто знал его, они предали бы его анафеме.
– Когда последний раз у тебя был… перерыв?
На это было легко ответить:
– Когда у меня состоялся первый урок музыки.
– А перед этим? – с некоторой настойчивостью спросила она его, и он почему-то занервничал:
– У меня не было перерывов и отпусков… Если учесть количество музыкальных композиций, сочиненных тобой в последние годы, то тебе тоже нужно отдохнуть.
– Музыка – это моя жизнь.
– Мой доктор, а также бизнес-партнеры утверждают, что все время работать – значит вести нездоровый образ жизни.
– Я делаю зарядку.
Он вспомнил, что видел спортивный тренажер в ее доме, когда осматривал его вместе с Коулом Гири.
– Послушай, если это так вредно для меня – быть поглощенным делами «Стамос и Никос энтерпрайзис», то и тебе надо немного отвлечься от музыки.
– Я не хочу провести целый день на глазах у посторонних людей.
– Этого не произойдет. Они слишком заняты, и у них нет времени, чтобы проявлять ко мне любопытство.
– Я буквально выхожу из себя, когда представляю, что мой дом разнесут на кусочки.
– Этого не произойдет. Коул дал мне слово: ты даже не заметишь, что они были там.
– Разве это возможно? Я видела список работ. Они не смогут сделать все за один день.
– Смогут.
– Когда деньги говорят, все остальное молчит? – съехидничала Кэсс.
– Деньги разговаривают на гораздо большем числе языков, чем я.
Улыбка заиграла в уголках ее губ.
– Я знаю китайский, итальянский и немецкий языки.
– Ты совершенна. – Сам Нео говорил на греческом и, конечно, на английском, но еще знал японский и испанский. – Я понимаю твое увлечение итальянским и немецким языками, учитывая твою страсть к сочинению музыки, но почему китайский?
– Мне нравится его письменная форма.
– Ты знаешь иероглифы?!
– Да, хотя я еще учусь… У меня есть друг по переписке из провинции Ганан, он и учит меня китайской письменности. Он студент и в некоторой степени отшельник.
– О чем же вы переписываетесь?
– О музыке, о чем же еще? Он играет и сочиняет музыку для гузенга. Это разновидность китайской гитары. В отличие от более старой и более традиционной гукин, которая имеет семь струн, гузенг имеет от шестнадцати до двадцати пяти струн. Этот парень исполняет на ней очень сложные и красивые композиции.
Кэсс вовсю щебетала. Она все еще нервничала по поводу того, что ей придется уехать из дому, впустив в него рабочих, но уже была готова сделать это. Он гордился ею.
– А как вы посылаете друг другу свою музыку?
– По Интернету. – Она рассмеялась, но Нео показалось, что ей было не смешно. – Может быть, это покажется тебе странным, но со своими друзьями я общаюсь по Интернету, а не в реальной жизни.
Это не было странным, это было прискорбным. Однажды он поможет ей понять разницу.
– Ты когда-нибудь хотела поехать к нему в гости?
