— Ты не можешь бороться бесконечно.
— Глупости! Ответь честно, ты женат?
Он хрипло рассмеялся:
— Нет.
— Помолвлен?
— Нет.
— У тебя серьезные обязательства по отношению к кому-нибудь?
— Нет.
— Тогда, каковы бы ни были препятствия, мы преодолеем их.
— Ты не понимаешь.
— Так растолкуй мне! Но… потом. — И с этими словами она поцеловала его, не желая слушать объяснения, почему они не должны хотеть друг друга.
Он был создан для нее, и ей нужно убедить его в том, что и она создана для него.
Его первый поцелуй был достаточно кратким и в сравнение не шел с его теперешней реакцией. Себастиан буквально оторвал Лину от земли, тесно прижал к себе и буквально впился губами в ее рот. Он так жадно целовал ее, что губы девушки горели огнем.
Себастиан делал определенные движения, но она не думала о том, к чему все это ведет. Когда ее спина прижалась к стене, Лина еще крепче вцепилась в его плечи. Ее ноги раздвинулись как бы сами собой, приглашая его войти в открывшееся пространство. Она в жизни так никогда не делала, но сейчас ей это казалось нормальным. Искры наслаждения пронзили ее, и она застонала.
— Ты убиваешь меня, — прорычал он ей в ухо. Затем слегка прикусил его и поласкал языком.
Она не могла ответить, потому что рот ее был несвободен, и отвечала движениями тела, зажатого между его мощным торсом и такой же непоколебимой стеной.
Он покрыл поцелуями ее шею, и по телу Лины прошла дрожь.
— Ты такая вкусная.
— Лучше, чем ужин? — удалось пошутить ей.
— Лучше, чем что бы то ни было, — прорычал он голосом, в котором не было никакого восхищения — только животная страсть самца.
И как она прожила всю жизнь, ни разу не испытав этих ощущений? Но ответ был очевиден. Никто, кроме Себастиана Хоука, не мог разбудить в ней подобных чувств. Возбуждение вновь охватило ее, как тогда, на озере. Лина испытывала небывалое наслаждение, нарастающее с каждой минутой и рвущееся к своей вершине… И она хотела, чтобы Себастиан тоже испытал его. Хотела увидеть его, охваченного страстью, потерявшего над собой контроль…
Резкий звонок прорвался в ее сознание, но она проигнорировала этот звук, продолжая ласкать шею и спину Себастиана, наслаждаясь игрой его мускулов под своими пальцами.
Выругавшись, он внезапно разжал объятия и, отступив в сторону, стал искать в кармане телефон.
Глава шестая
Лина попыталась снова прильнуть к нему, но он с досадой покачал головой.
Боль и смятение охватили ее — но в ней все еще бурлили эмоции, разбуженные его поцелуем. Она отпрянула назад и прижалась к стене.
Глядя в сторону, Себастиан открыл крышку телефона.
— Хоук слушает. — Он молчал несколько секунд, слушая звонившего. Затем повернулся к ней лицом, и оно было невозмутимым. — Значит, угроза миновала и моя работа выполнена? — Последовала еще более короткая пауза. — Мой заключительный отчет будет готов послезавтра. Я дам несколько рекомендаций по усилению охраны.
В голове у Лины все помутилось, когда она пыталась вникнуть в смыл того, о чем говорил Себастиан.
— Завтра я вылечу ближайшим рейсом, — сказал он в трубку, добавил что-то еще, затем захлопнул крышку телефона.
Дрожа и чувствуя приступ тошноты, она сглотнула сухой комок в горле.
— Ты улетаешь? Куда?
Он поморщился, будто разговор этот был ему неприятен, и снова никаких эмоций не отразилось на его лице.
— Завтра я возвращаюсь в свой главный офис.
— Главный офис? Я думала, что ты учишься здесь.
— Это была моя маскировка.
— Маскировка? Ты агент ФБР или что-то в этом роде? — Она не представляла, что когда-нибудь будет иметь дело с подобным человеком. Но это объясняло, почему он не хотел иметь с ней серьезных отношений.
Пальцы его сжались в кулаки, и это был единственный признак того, что разговор его напрягал.
— Я владелец международного охранного агентства, обслуживающего высокопоставленных клиентов.
Внутри у Лины все сжалось от тягостного предчувствия.
— Ты имеешь в виду клиентов наподобие членов королевской семьи?
— И их в том числе.
— Понятно. — Но она еще не совсем все понимала.
— Неужели? — язвительно спросил он.
— Я не знаю, — призналась она.
— Твоя семья получила предупреждение о смертельной угрозе, и было решено, что следует принять дополнительные меры безопасности. Это была идея твоего дяди: он предложил не забирать тебя из университета, а усилить охрану.
— Кто-то угрожал моим дяде и тете?
— Нет, твоему отцу. Грозили убить не только его, но и членов его семьи, если он не изменит свою позицию на политической арене.
— Почему же мне не сказали? Не предупредили об этом?
— Не хотели прерывать твою учебу, а также решили, что такая информация принесет тебе больше вреда, чем пользы, — голос Себастиана был ровным, бесстрастным.
Лина была в шоке. У нее возникло ощущение, будто в сердце ей вонзили нож.
— То есть мой отец посчитал меня настолько слабоумной, что решил — я не смогу после этого сосредоточиться на учебе?
— Начальник охраны не сообщил мне подробности разговора с твоим отцом.
— Значит, ты просто делал то, что тебе было сказано, да? — Теперь ей было понятно, почему ее охранник разрешил ей остаться у Дженнифер на ночь. Он знал, что она находится под бдительным наблюдением.
— Это моя работа.
— И ты всегда выполняешь свою работу, не высказывая своего мнения? — с нескрываемым сарказмом осведомилась Лина. Она не могла поверить, что Себастиан был чей-то подкаблучник, даже ее отца.
— Я принял условия работы. Под видом твоего друга я мог наблюдать не только за тобой, но и за твоими охранниками.
— Ты думаешь, что кто-то из них мог быть предателем?
— Возможно.
Лина не могла спорить с этим. Она вообще больше не хотела разговаривать. Ей было очень больно.
— Значит, все это был обман. Ты не мой друг… не мой…
— Этот обман был необходим.
— Нет! Ты мог сказать мне правду. — Лина почувствовала себя идиоткой — потому, что поверила Себастиану. Может, семья ее и была права в том, что она совершенно беспомощна в жизни. Она влюбилась в человека, который лгал ей ради выполнения своей работы. — Я влюбилась в тебя, и все это была ложь. Все ложь… — прошептала Лина, и сердце ее сжали железные тиски.
