Клер слышала, как бьется сердце Хотвайера. Она снова лежала на нем, как тогда. Почему она снова на нем? Она что, перекатилась во сне и оказалась сверху? Клер не помнила, чтобы он обнимал ее или прижимал к себе, но она ведь и представить не могла, чтобы он мог ласкать ее так, как ласкал до того, как она уснула. И при этом он даже не ждал вознаграждения за свои труды. Обычно мужчины не настолько благородны.
Но он был исключением.
Хотвайер спросил ее, позволит ли она ему подарить ей наслаждение, чтобы унять ее боль? Она согласилась, но при этом совершенно не была готова к тому, что он имел в виду под наслаждением. Она никогда ничего подобного не испытывала, что, впрочем, неудивительно. Клер готова была биться об заклад, что такое испытывали очень немногие женщины, да и не читала она никогда о таком. А читала Клер много.
И, надо сказать, его метод сработал. Боль стала значительно меньше.
Но все это никак не объясняло тот факт, что она снова оказалась на Хотвайере. Насколько Клер себя помнила, она всегда спала чутко. Поэтому не могла понять, как перекатилась на Хотвайера и даже не проснулась.
Она не просто спала очень крепко. Она проспала без просыпу часов десять, не меньше!
Клер не верила своим глазам. Часы показывали пять утра. И, если не считать почти незаметной боли в затылке, чувствовала она себя просто великолепно. Готовой ко всему на свете. Если секс делает такое с человеком, то целомудрие – это всего лишь пустое слово. В этом случае целомудрие – не ее выбор. А что, если и настоящий секс с Хотвайером был бы так же хорош?
Мысль интересная, но углубляться в нее Клер в настоящий момент не хотела.
Хотвайер оставался противником любых к чему-либо обязывающих отношений. У него была фобия.
Довериться в интимном плане тому, кто не способен на прочные отношения, – просто глупость.
– Ты проснулась, Клер?
– Да.
– Я так и подумал.
– Откуда ты узнал? – Она даже не шелохнулась.
– Ритм дыхания изменился, и степень напряженности тоже.
– Вот как...
– Ты снова лежишь на мне.
– Я заметила.
– Это начинает входить в привычку.
– Прости.
– За что? Я разве сказал, что мне это не нравится?
– Наверное, это неудобно – спать с женщиной, которая лежит на тебе мертвым грузом.
– Не сказал бы, что чувствую себя сейчас вполне комфортно...
Клер попыталась отодвинуться, но он крепко держал ее в объятиях.
– Хотвайер...
– Неудобно не значит неприятно. На самом деле временами чувство дискомфорта я нахожу особенно приятным.
Клер сделала еще одну попытку шевельнуться и почувствовала бедром незнакомую твердость. Она замерла, шокированная тем, как сильно бился в нем пульс, и его размерами. Эти размеры были ей вполне очевидны, так как между ее бедром и его эрекцией ничего не стояло.
– Ты голый, – в ужасе прошептала она.
Глава 6
– Я всегда сплю голым.
– Раньше на тебе были шорты.
– Я отдавал дань твоей скромности.
Клер приподнялась, упираясь ладонями Хотвайеру в грудь, и попыталась заглянуть ему в глаза. Однако в сумраке она едва могла разглядеть силуэт, хотя ощущениям недостаток освещенности нисколько не мешал.
Она старательно избегала любых движений, которые могли бы потревожить его эрекцию.
– Ты больше не считаешь меня скромной, потому что я позволила тебе вчера меня трогать?
Вполне логичный вывод, но ей он не нравился.
– Моя нагота тебя оскорбляет? – ответил Хотвайер вопросом на вопрос.
Оскорбляла ли ее нагота Хотвайера? Она ее возбуждала! Интриговала. И даже немного пугала, потому что заставляла ее испытывать то, что Клер не хотела испытывать. Но не оскорбляла – это точно.
– Нет.
Она почувствовала, что Хотвайер улыбнулся, хотя и не могла разглядеть его улыбки.
– То, что ты позволила мне прикасаться к тебе, не имеет никакого отношения к вопросам скромности, но зато имеет прямое отношение к вопросу о доверии. Я польщен тем, что ты доверила мне свое тело.
Если вернуться к ее недавним размышлениям, то этот вывод не нравился ей в той же мере, что и первый – о скромности. Она доверяла Хотвайеру. Но до определенной степени. Как он отметил, она действительно доверила ему помочь ей избавиться от боли и верила, что он не станет подталкивать ее к тому, чтобы она дала ему то, чего не могла дать. И еще она верила, что он не причинит ей зла. И не позволит сделать это другим.
– Ты настоящий герой – душой и телом, – задумчиво протянула она, словно поворачивая эту мысль под разными углами. – Только безмозглая дура не увидит, что тебе можно доверять на определенном уровне.
Клер почувствовала, как Хотвайер сжался в комок.
– Я не герой, Клер. Я солдат удачи. Я человек, который должен выполнить свою миссию. И она для него – главное.
– Ты бывший солдат удачи, как ты сам любишь отмечать. И не говори мне, что тебе нет дела до людей, которым ты помогаешь. Я верю, что с тобой я в безопасности. – Почему она испытывала потребность говорить ему это? Она не привыкла настолько доверять людям и не была уверена в том, что поступает вполне разумно, вот так доверившись ему, каким бы он ни был героем.
– Поскольку моя настоящая миссия и состоит в том, чтобы обеспечить тебе безопасность, в этом ты вполне можешь на меня положиться. Но не романтизируй меня, Клер. Я не благородный рыцарь в белых одеждах.
Клер засмеялась над его словами.
– Уж к кому-кому, но ко мне это применимо в последнюю очередь. Поверь мне. Но я не понимаю, почему ты так упрямо стоишь на своем. Я думаю, с учетом того, чем ты занимаешься, тебе было бы приятно, если бы люди воспринимали тебя как благородного рыцаря. Рыцаря в белых одеждах.
– Это старая история, и сейчас я не хотел бы в нее вдаваться. А может, и никогда.
– Ладно.
– Вот так? – с тревожным вздохом спросил он. – Никаких допросов?
– Ты же сказал, что не хочешь об этом говорить. Я уважаю твое желание. И в моем прошлом есть многое, о чем бы я предпочла забыть. Есть вещи, которые нельзя изменить, но они делают нас теми, кто мы есть. Я благодарна тебе за то, что ты считаешь своим долгом меня защищать. Пусть все будет как есть.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что не шевелишься, – сухо поправил ее Хотвайер. – Я не хочу получить коленом в пах еще раз.
Клер изящно подхватила тему – она была понятливой:
– Прости. Я, надеюсь, не причинила тебе непоправимого вреда?
