– Что? – вскричал он.
– Между нами все кончено, – повторила я. – Я
встретила человека, которого люблю больше тебя и пора расставить все по своим
местам. У нас с ним общие интересы – он любит музыку, театр, искусство, и он
очень красив.
– Ты с ним спала? – грубо спросил меня Феликс.
– Нет, – призналась я. – Еще не спала. Не
знаю, хорош ли он в постели, сейчас это не имеет значения.
– Как же ты уверяешь, что любишь его, если не спала с
ним? – спросил Феликс.
– Разве нужно переспать с человеком, чтобы узнать, что
ты его любишь? – удивилась я.
– Желаю тебе всякого счастья в мире, малышка, –
сказал Феликс, – но он никогда не будет так любить тебя, как я, ты это
знаешь. Ты вернешься ко мне, когда разочаруешься в нем.
Это звучало цинично и саркастично. Затем Феликс вынудил меня
заняться с ним любовью, но я уже наверняка знала: то, что я чувствовала к нему
год назад, ушло безвозвратно. Мое сердце освободилось и желало Бибби.
Когда Феликс достиг оргазма, он внезапно зарылся лицом в
подушку и плакал в течение целых десяти минут, крепко, до боли обнимая меня.
Затем он резко вскочил и отвернул от меня лицо, но подушка была мокрой от его
слез.
Феликс был впечатлительным пареньком и, должно быть, понял,
что это наше прощальное траханье. До этого он еще не влюблялся или же не крутил
по-серьезному с девушками. Когда мы встретились, то были молодыми, зелеными и
чокнутыми, хотя в сексуальном отношении идеально подходили друг к другу. Но
умственно я переросла Феликса. Мне был нужен человек, который мог быть
интересным как в культурном, так и в физическом отношении. Я любила читать и
играла на пианино. У меня была большая коллекция пластинок с классической
музыкой. Феликс был абсолютно равнодушен ко всему этому.
Финальная сцена с ним была очень болезненной, но Бибби в
конторе сказал мне, что если будет дружить со мной, то только при условии, что
я развяжусь с Феликсом и он будет в этом твердо уверен. Он сказал, что не
перенесет, если узнает, что я обманываю его или пытаюсь сразу сидеть на двух
стульях. Я «Близнец» по гороскопу, для меня, естественно, трудно обходиться
только одним партнером, но я искренне жаждала общения с Бибби.
Бибби жил в Буссуме, в часе езды от Амстердама. Он ездил
поездом; от станции до нашей конторы пять минут ходьбы.
В начале наши отношения были полностью лишены сексуальной
окраски. Мы ходили вместе обедать, в кино или же проводили время с моими
родителями, и единственным активным действием был прощальный тайный поцелуй в
дверях, почти как в детстве.
В конце концов мы согласились, что я проведу уик-энд в
Буссуме, и мои родители не возражали, думая, что мы будем находиться под
достаточным надзором.
Буссум очень милый городишко, затерявшийся среди лесов и
пашен, его дома окружены деревьями и лужайками. Украшение его улиц – красивые
дома, прелестные магазинчики, художественные лавки и выставочные галереи.
Бибби, как я поняла с первой нашей встречи, был очень
эмоциональным человеком, это свойство скрывалось за его большими синими
меланхолическими глазами. Он был также легко ранимым и беззащитным в отличие от
Феликса с его широкой ухмылкой и маленькими карими глазками, которые при улыбке
терялись в морщинах.
Не удивительно, что Бибби почти все свое нерабочее время
проводил дома. У него было великолепное собрание записей классической музыки и
пианино. Я знала об этом, но огромной радостью было обнаружить, что он великолепно
играет. У меня за спиной было двенадцать лет музыкального воспитания, но
все-таки музыка в его жизни имела гораздо большее значение, чем в моей. На
первый уик-энд в Буссуме я приехала ранним субботним утром. Бибби встретил меня
на станции и привел домой, где нас ждала его мать. (Отец умер от рака, когда
Бибби исполнилось шестнадцать.) Ей было около шестидесяти пяти, она была
простенько одета, без всякой косметики, то есть была типичной милой старой
мамой, принадлежащей к средней буржуазии. Также меня представили двум его
братьям, которые производили приятное впечатление.
Бибби познакомил меня с домом и в конце концов привел к себе
в комнату. Она находилась на втором этаже и была довольно большой, с громадным
окном, откуда виднелись деревья. Внутри стоял деревянный квадратный стол с
четырьмя стульями, пианино, кровать у стены, был также открытый камин – уютная,
приятная комната.
Над кроватью висел большой персидский ковер, а рядом с ним
пять различных мечей. Я немного испугалась.
– Ты не боишься, что они упадут? – спросила я.
– Нет. Я собираю мечи. Это старинное оружие, имеющее
свою историю. Этот меч – из Китая и на нем до сих пор видны следы крови и
волосы одной из жертв.
Возможно, так и было, я не стала проверять. Мне понравился
контраст между солнечным, содержавшимся в идеальном порядке домом Бибби и
по-холостяцки запущенной комнатой Феликса, в которой мы так много баловались.
Неопрятность Феликса и его грязная захламленная комната вызывали во мне
брезгливость. Я издала вздох облегчения, потому что мне понравился дом, братья
и мать Бибби, а больше всего сам Бибби и его комната.
В тот полдень мы были одни в доме и, наконец-то, кажется,
созрели для любви. Ожидание было таким томительным. Занялись ли мы этим делом
сразу? Нет…
Сначала он сыграл для меня на пианино несколько этюдов
Шопена, и я была настолько романтично настроена, что думала, вот-вот растаю.
Однако как бы я ни любила фортепиано, на самом деле мне хотелось увидеть его
орган.
В конце концов он подошел и обнял меня. Я ощущала себя такой
невинной… Жалела, что не девственница. В нем чувствовалась большая нервозность.
Он уставился на мои загорелые ноги, затем на пальцы ног с
покрашенными в бледно-розовый цвет ногтями, а затем на мои руки. Его руки
крепко обхватили мои, сжимая пальцы и в то же самое время нежно лаская
подушечки.
– У тебя такие красивые пальцы, – прошептал он,
прижимаясь ко мне.
Я начала теребить его галстук. Он снял его, и тогда я
провела пальцами по его спине. Он вздрогнул. Его глаза вопросительно взглянули
на меня. Бибби был слишком застенчив, чтобы сделать первый шаг.
– У тебя есть хорошие пластинки, под которые мы могли
бы потанцевать? – спросила я.
Он поставил на проигрыватель диск Серхио Мендеса и Аструд
Гильберто и в течение получаса мы танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Я почувствовала,
как что-то прекрасное поднимается у него в брюках, его тело было тесно прижато
ко мне, его дыхание трепетало на моих ушах, волосах, шее…
Потом напряжение стало невыносимым для меня, я потянула вниз
его голову и крепко поцеловала в губы, гораздо более страстно, чем когда-либо
целовала его в офисе или у дверей. Мой язык проскользнул в его теплый, ищущий
рот, исследуя его зубы и губы. Затем его язык встретился с моим.
