Мама предложила нам свою машину, и я этим воспользовалась,
чтобы проехаться по родному городу. Я слышала, что он сильно изменился, но
сейчас у меня появилась возможность убедиться в этом воочию. Я заехала за
Марией, и во время поездки она вновь знакомила меня с городом.
Если вам известна история США, то вы помните, что первоначально
Нью-Йорк назывался Новым Амстердамом. А сам Амстердам звали Северной Венецией.
Некоторые сравнивают его с Бостоном из-за кривых улочек и стиля барокко в
архитектуре. Но Амстердам неповторим – это Амстердам.
Аналогия с Венецией основывается, конечно, на главной
достопримечательности города, которой является сеть многочисленных каналов,
пронизывающих весь город. Лучшее средство для туристов осмотреть их – поездка в
застекленных речных трамвайчиках, где гид-полиглот познакомит с различными
историческими и архитектурными памятниками.
До того, как отцы города воздвигли вдоль каналов ограждения
высотой в один фут, любимым занятием амстердамцев было вылавливание из каналов
машин… особенно после бурно проведенных пятниц.
Первые каналы прорыли около четырехсот лет тому назад, и
иногда я задаю себе вопрос, не сохранилась ли в них вода еще с тех времен.
Самое вежливое, что я могу о ней сказать, это то, что она имеет цвет кофе.
Говорят, по ней, яко посуху может пройти даже безбожник!
Каналы показались мне знакомыми, но я забыла про шумное,
неорганизованное движение транспорта. В Амстердаме гораздо безопаснее
передвигаться пешком, чем ехать на машине или, что еще хуже, на велосипеде.
Поэтому я припарковала машину, и дальше мы пошли пешком.
Когда мы оказались на площади Рембрандта, одной из главных
площадей города и наиболее любимой мною, я просто не могла узнать ее. Куда ни
посмотри, везде хиппи всех рас и народов, молодые мужчины и женщины; это
неудивительно, поскольку я слышала, что Амстердам стал мировой столицей хиппи.
Когда мы шли по площади, я заметила, что многие из них, несмотря на длинные
волосы, были довольно привлекательны, казалось, им было на все наплевать, и они
были настроены добродушно. Еще я заметила, что некоторые были не старше
шестнадцати – семнадцати лет, что сначала меня поразило, но затем я вспомнила
свою юность и тягу уехать куда глаза глядят. Я даже смогла частично восхититься
их находчивостью и способностью путешествовать так далеко при столь
ограниченных финансах.
– Ну и какие чувства испытывают добрые отцы города к
толпам этих юнцов? – спросила я Марию.
– О, конечно, сначала их не встретили на «ура», однако
вскоре к ним привыкли и подозреваю, что некоторые горожане даже втайне
гордятся, что эти юнцы избрали Амстердам в качестве своей Мекки… Сейчас в нашем
городе чего только не встретишь.
Я могла убедиться в этом своими глазами, потому что
Амстердам помимо того, что служил для хиппи местом промежуточной остановки, как
и для ласточек, перелетающих в Капистрано, быстро превращался в столицу
«веселых» всего мира. Мария рассказала мне, что каждую неделю в аэропорт
прибывают самолет за самолетом, битком набитые «веселыми» парнями и девушками,
жаждущими насладиться свободой, которую предоставляет город тем, кто разделяет
их наклонности. Их присутствие ощущалось всюду: десятки «веселых» баров,
клубов, отелей по всему городу, и, казалось, никто не приходил в расстройство
при виде всех этих весельчаков и явно не голландских лесбиянок. К стандартным
определениям, характеризующим голландцев – «надежные, честные, стоические,
опрятные, предприимчивые» – по моему мнению, нужно добавить – «терпеливые».
– Наркобизнес тоже процветает, – сказала
Мария, – с нашествием хиппи и опять-таки в связи с терпимой полицией
Голландии.
С чувством удивления Мария добавила, что ежедневно по
голландскому радио передают цены на наркотики на черном рынке!
Я поняла, что для одного дня встреченной антикультуры вполне
достаточно. Амстердам также является крупным центром торговли, и поскольку
время было еще раннее, я предложила Марии пройтись и посмотреть витрины – и,
может быть, даже купить что-нибудь – на любимых мною торговых бульварах
Калверстраат и Рокин Лейдесестраат. Поэтому мы туда направились и приятно
провели там час или около того. Мы засматривались на выставленные в сверкающих
витринах торгового дома Бонебаккера бриллианты, которые в Амстердаме можно
купить с выгодой для себя, если в них понимаешь толк; эта фирма уже в течение
трехсот лет специализируется на торговле бриллиантами. Мы восхищались
великолепным делфтским фарфором в витринах магазинов фирмы Фоке и Мельцер,
особенно необычными, уникальными изделиями. Цены на некоторые из них были
предельно высоки, но надо иметь в виду, что каждое делфтское изделие раскрашено
вручную по глазури.
После такой длительной прогулки нам с Марией захотелось
немножко отдохнуть, поэтому мы вернулись к автомобилю и доехали до главной
площади Амстердама Лейдсплейн. Там мы прошли в кафе при гостинице «Америкой
Хотел», когда-то любимом месте встречи подающих надежды молодых моделей, писателей,
художников, журналистов, стюардесс и секретарш. Я скоро поняла, что состав
толпы изменился. У входа стоял пожилой крутого вида мужчина, проверявший
посетителей; когда-то преобладавшая здесь богемная обстановка была уничтожена
требованием для мужчин обязательно быть при галстуке.
Но несмотря на требования к одежде, находившиеся внутри юнцы
вели себя в основной своей массе шумно и развязно, у них отсутствовала
«изюминка». Главным образом они были заняты разглядыванием посетителей и
отпусканием глупых шуточек в их адрес.
– Привет, как поживаете, мадам X, – обратились они
ко мне. – Снова в Голландии? Не кажется ли вам, что вы рискуете своей
удачей?
Я презрительно улыбнулась им в ответ.
Мария, будучи приятной в компании, но не самой яркой из моих
знакомых женского пола, вскоре начала флиртовать с одним из этих болтунов,
выглядевшим более-менее прилично. И вскоре два повесы без всякого приглашения
подсели за наш столик.
Один из них, с длинными, жирными волосами, в рубашке с
грязным воротничком и закапанном кофе галстуке, перегнулся через стол и
неподвижно уставился на меня. Когда вернулся официант с нашими напитками, мой
остолбеневший почитатель пошевелился настолько, чтобы громко заказать порцию
виски для себя и более крепкий напиток для своего приятеля.
Затем к нам присоединился третий тип и заявил, что учился со
мной в школе. Я не могла вспомнить его имя, но лицо показалось мне слегка
знакомым. Он тоже уселся за стол, и вскоре мы с Марией очутились в окружении
толпы парней в возрасте от 25 до 35 лет, и ни один из них не отличался робостью
или вежливостью.
Кое-кто из них был знаком с моей книгой или читал в журналах
о моих похождениях, и они втянули меня в глупый разговор.
– Мы твои большие почитатели, большие! Ты уже сейчас,
наверное, миллионерша, а? Потрясная книга, но бьюсь об заклад, что ты и гроша
ломаного здесь не заработаешь, занимаясь древнейшей профессией!
