Всю неделю Марсель и Брижитт ведут относительно спокойный
образ жизни со своими детишками в Ницце, фешенебельной столице Ривьеры. По
уик-эндам они выезжают в загородную виллу в Раматюэлле на окраине Сен-Тропеза,
там и происходит главное действо.
На протяжении всего уик-энда их дом с обильными ленчами и
обедами для друзей открыт настежь. Иногда приемы переходят в игры на свежем
воздухе на террасе или вокруг бассейна, а марокканский садовник предпочитает
делать вид, что не замечает творящееся вокруг. Все расхаживают голышом, и
атмосфера весьма непринужденная и расслабляющая.
Марсель и Брижитт могли побыть с нами ровно столько, сколько
потребовалось, чтобы убедиться, что мы чувствуем себя как дома, а затем им
нужно было возвратиться в Ниццу. Поэтому, к несчастью, я не смогла близко
узнать их.
В наш первый вечер Лео и Марика повели меня пообедать в
весьма известный в Сен-Тропезе ресторан «Лестница», расположенный у самой
кромки воды. Они даже приготовили для меня сюрприз – к нам присоединился
Гюнтер.
Я была очень рада вновь встретиться. Мы с ним уже трахались
(пятью или шестью различными способами) во время массовой оргии в Париже. Из-за
анонимности всего там происходившего, он был для меня всего-навсего еще одним
членом в толпе, но позднее я призналась Марике, что он был вежливым и
привлекательным мужчиной, и я не возражала бы против того, чтобы узнать его
получше. Она заметила, что частенько встречала его в Сен-Тропезе и
предположила, что, по всей вероятности, мы наткнемся на него.
Очевидно, у Марики была не только хорошая память, но и
склонность к сводничеству, потому что она связалась с Гюнтером и пригласила его
на обед.
Это приятной внешности, стройный немец с прекрасными чертами
лица. Ему где-то около тридцати пяти лет, он свободно изъясняется на пяти
языках; его репутация всемирно известного дизайнера мебели прочно устоялась.
Когда мы вчетвером болтали у стойки бара, подошла
сногсшибательная блондинка. На ней болтался легкий хлопчатобумажный костюм, под
которым явно ничего не было. Она остановилась позади Гюнтера и начала
обрабатывать его, как это делается в старых фильмах. Она погрузила пальцы в его
волосы, обняла за плечи, налицо весь набор трюков! Казалось, она серьезно
втрескалась, но он остался совершенно безразличным к ее приставаниям. Зато
Хоффманы и я, естественно, не остались безразличны к ее красоте, и поэтому не
могли не пригласить ее присоединиться к нам.
Ее звали Фреда. Ей было лет тридцать, она родилась в
Гамбурге, и в ее лице было нечто славянское. Фреда великолепно говорила
по-французски, по-немецки и по-английски с милым произношением. Работая две
трети года профессором биологии в Гейдельбергском университете, она остальное
время проводила в путешествиях по Европе – главным образом по южным районам
Франции, Италии и Испании.
Время шло, и мы обнаружили, что несмотря на попытки быть на
дружественной ноге, Фреда продолжала оставаться немножко натянутой и холодной.
Как и большинство немцев (если я имею право на обобщения), она была лишена
чувства юмора. Лео, типичный голландско-еврейский комик, весь вечер подразнивал
ее и многое, о чем он трепался, она приняла за чистую монету. Однако она была
чертовски привлекательна и ухитрилась заинтриговать всех нас за исключением
Гюнтера, который, казалось, уже знал ее достаточно близко.
Затем дела пошли хуже: Фреда выпила слишком много бордо и
стала вести себя чересчур развязно, поэтому мы решили закруглиться. Но
поскольку все хотели познакомиться с ней поближе, Марика пригласила ее на
завтрашний ленч в Раматюэлль. Она сразу же узнала адрес, оказалось, она знакома
с хозяевами. Это было хорошей рекомендацией, любой друг Марселя и Брижитт был
бы с радостью принят в нашем кругу. Как говорят во Франции, друзья моих друзей
– мои друзья.
После обеда мы расстались – Лео с Марикой направились домой,
Фреда – к себе, а Гюнтер и я – пошли к нему, потому что нам не удалось как
следует поговорить за обедом.
Ту ночь мы провели в его уютной квартире и любились, не
замечая времени, до восхода солнца следующим утром. Однако проблема с Гюнтером
(хотя не думаю, что она его беспокоит) заключается в том, что он в сути своей
безлик. В кровати он нежен и эмоционален, но на следующий день полностью теряет
к вам интерес и, более того, ищет себе новую женщину. И что еще хуже, он один
из тех мужчин, которым не надо об этом беспокоиться, потому что бабы липнут к
нему, как голуби к кукурузе. И все же несмотря на то, что он делает утром, он
безусловно знает, как следует вести себя с дамой в постели.
Я до сих пор вспоминаю то фантастическое траханье, которое у
нас было в ту ночь. Я стояла на коленях и локтях и позволила моим рукам и ногам
медленно разъезжаться до тех пор, пока не прижалась животом к постели, а лицом
не уткнулась в подушку. Гюнтер стоял позади, пока мой зад был поднят, а затем
опустился на колени, входя в меня сзади.
Несколько мгновений после того, как он вошел в меня, я оставалась
неподвижной, а затем с помощью длинных медленных качков вперед и назад он начал
трахать меня, при этом его член погружался на всю длину с каждым новым ударом.
Цикл восхитительно замедлялся на выходе и ускорялся на входе. А как я отвечала
на это! Однажды при входном пике он, должно быть, почувствовал, как сжимается
моя вагина в предоргазмном состоянии, поэтому невообразимо медленным, движением
вытащил свой член из меня, великолепно продлевая чудесные предварительные
спазмы моего оргазма. Потом он снова вонзился на всю глубину!
Мои бедра судорожно, неистово вертелись, без всякой
синхронности с судорожно сокращавшимися мускулами спины и ног. Хм-м-м-м! Я до
сих пор ощущаю тот момент, когда я начала исходить. Гюнтер оставался спокойным,
его член был глубоко во мне, а тестикулы расплющены о мои ягодицы. Он наполнил
меня своим теплом, и я дрожала, как глупышка, от каждой капли его спермы. Мы
оставались в таком положении некоторое время, пока его член не обмяк внутри
меня.
Гюнтер уснул, и я охраняла его покой. Я прижала к себе его
белокурую голову и наслаждалась тем, что лежала рядом с ним, в то время как его
жидкость высыхала у меня между бедер; я ощущала удовлетворенность в моих
сосках, груди, во впадине щеки, в ресницах от того, что меня окружали мягкие и
густые запахи любви. Я тоже провалилась в сон, который отнял у нас около часа
времени.
Мы лежали прижавшись друг к другу наподобие ложек, его шея
отдыхала на моем животе. Я обняла его одной рукой и нащупала его соски,
поглаживая и вдыхая в них жизнь и одновременно возбуждая эрекцию в его паху. Он
прижался задом к моим половым органам, снова вызывая ни с чем не сравнимые
ощущения. Я перевернулась и сползла вниз, чтобы поцеловать его член. Мой язык
начал свою работу у основания, затем пошел вдоль ствола, вылизывая, целуя и
дразня. Рот скользнул вдоль набухшей головки, всасывая все глубже и сильнее и
вбирая в себя все, что я могла проглотить из его восьми дюймов. Я жадно
пожирала его, набивая рот и издавая нечленораздельное бормотание. Гюнтер тесно
сжал бедра, напряг мускулы и застыл. Я знала, что он близок к тому, чтобы
кончить.
