– Но только не сегодня вечером. У нас вся жизнь
впереди. Возможно, завтра. Но скажи мне… как все это было?
– Мою малютку звали Магдалена. Она была тощая, как
селедка, без титек. В общем, ничего особенного. Но она оказалась весьма умной и
интеллигентной и напоминала мне о старой подружке.
– Тебе всего девятнадцать лет. Сколько же девушек у
тебя было?
– Ксавьера, пожалуйста, не пытай меня. Я невинен. Может
быть, и не полностью, но у меня еще не было настоящей любви. Я спал с
девушками, да, с одной, двумя, тремя, была, может быть, и четвертая. Но я не
помню никаких подробностей, они прошли мимо.
– Ты когда-нибудь ласкал девушку головой?
– Головой? Что это такое?
– Ты когда-нибудь… «ел» девушку?
– Ел?
– Ел ее киску?
Его загорелое лицо расплылось в широкой улыбке, от чего
заиграли ямочки на щеках.
– Нет. Конечно, нет.
– А как тебе понравилась бы «продувка»? Хорошая,
старомодная «продувка»? Ты, конечно, знаешь, что это такое?
– Да. Я слышал об этом. Но ни одна девушка не
проделывала этого со мной. Не сосала мой член, я имею в виду.
– Да ты шутишь. Ты спал с четырьмя различными
девушками, и ни одна из них не облагодетельствовала тебя?
– Об этом и речи никогда не было.
– И речи не было… Боже мой!
– Я слышал, что это великолепно. Кое-кто из моих
приятелей советовал мне попробовать. Вот поэтому я и отправился в бордель.
Чтобы попробовать. Ты меня хорошо подзавела вчера, и поэтому мне требовалась
разрядка. Я даже не пытался намекнуть тебе, потому что ты, можно сказать, леди.
Ты была уставшей, и администрация отеля устроила веселую жизнь, когда мы были у
тебя в номере. Вот поэтому я и пошел к «Ребекке». Там пять девушек, но выбор не
очень велик. Четыре из них были злые, как собаки, а пятая, Магдалена, запросила
с меня двадцать долларов, поэтому я и пошел с ней. В спальне я попросил, чтобы
она меня пососала; это какое-то странное совпадение, что ты упомянула сейчас об
этом.
– Ну и как, она согласилась?
– Никоим образом. Когда она поняла, что я хочу, она
заявила, что никто из девушек с клиентами такими делами не занимается.
Специализация борделя – «чистое» траханье. У меня не встал член до тех пор,
пока я не лег и она не начала играть со мной. Я закрыл глаза и представил, что
это ты. И член сразу стал большим и крепким. Я сразу же попал в нее, и знаешь,
она просто лежала подо мной, как дохлая рыба… так же, как и все остальные
девушки в моей жизни. Я был в экзотическом Мехико, платил двадцать долларов в
самом лучшем борделе города и толкался в проститутку, которая изображала из
себя холодный труп. И не только это. Она оставалась в лифчике, и когда я
попросил снять его, набралась наглости требовать с меня за это еще десять
долларов. Пошла она к такой-то матери! Она просто кусок дохлого мяса.
– Успокойся, мальчик, – сказала я. Он все больше
ожесточался, а я не хотела, чтобы сегодняшний вечер был испорчен.
– Если бы я был с тобой… – сказал он.
– Ну, сейчас ты со мной, поэтому успокойся. Я покажу
тебе, как это делается по-настоящему… Ты не с этой дешевкой проституткой и не с
четырьмя дразнилками у себя дома, а с той, кто знает, как это делается на самом
деле.
Я видела его стоячий член и поняла, что наступило время для
хорошего, честного траханья.
– Прими душ, – сказала я.
– Зачем?
– Потому что я буду мыться с тобой, а потом я хочу,
чтобы ты съел меня всю, с ног до головы. Для меня секс неполноценен без языка.
– Но… э… я не знаю, как начать.
– Оставь это мамочка. Я научу тебя всему, что знаю. Ну,
не всему, конечно. Пока тебе надо знать, как сделать, чтобы в будущем девушки
говорили тебе спасибо.
Я отвела его в ванную, и мы раздели друг друга. Под душем я
намылила его, а он меня, покрыв мои груди толстым слоем душистой пены. Соски у
меня торчали, как стволы пистолетов.
Затем я старательно намылила его член, добившись хорошей
эрекции. Она была настолько хороша, что я с трудом удержалась от того, чтобы
прямо тут же не усесться на его член. Я взяла в руку душ-переноску и
отрегулировала напор воды до тонкой струи, направив ее под яичники. Вода
восхитительно щекотала его. Другой рукой, образовав кольцо из большого и
указательного пальцев, я обхватила его напряженный, блестящий от воды член.
Когда уже нельзя было больше сдерживаться, мы еще раз
ополоснулись под душем, и пошли в спальню, отряхиваясь, как мокрые щенята,
только что выбравшиеся из воды.
Я была мокрой с головы до ног, волосы, как морские
водоросли, свисали до плеч, растительность на лобке была сырой и плоской. Когда
мы стояли у кровати, он инстинктивно поцеловал меня в губы, и по его
стремительному языку я поняла, что смогу научить его многому.
Я сказала, чтобы он встал на колени у края постели. Зеркало
было позади его, и я могла видеть каждое его движение. Затем я легла на спину таким
образом, чтобы его голова очутилась между моих ног и подложила под ягодицы
подушку. Я посмотрела в зеркало и увидела свой высоко поднятый зад, свисающие с
края постели ноги и между пучков мокрых волос, розовую, блестящую, широко
открытую вагину.
– Поцелуй ее, – приказала я.
– Я… э… э…
– Просто наклонись и поцелуй, как бы ты поцеловал меня
в рот.
Я увидела, как он осторожно наклонился и его голова закрыла
мою вагину. Теперь все, что я могла видеть, это мои свисающие ноги и большую
копну волос между ними.
Затем я почувствовала, как его губы дотронулись до вагины,
легко и выжидательно.
– Поцелуй крепче, – велела я.
Он поцеловал еще раз. Его язык с явным удовольствием
отправился в исследовательскую экспедицию. Я ощущала мягкую и одновременно
грубую жесткость его языка.
Лежа на спине, я могла видеть, как его голова медленно
поползла вверх до тех пор, пока он не взглянул мне в лицо.
– Это было…
– Что? – спросила я.
– О'кей.
– О'кей?
– Да… очень приятно.
Ну и дела, подумала я. Вот лежу я, женщина, привыкшая, что
мужчины сходили с ума от желания попробовать меня на вкус, обучаю этого
начинающего мальчишку тому, чего он никогда не пробовал в жизни, а все, что он
может сказать, это «о'кей».
Я села, взяла в руки его голову так, чтобы его глаза глядели
в мои.
