Крошечный росток надежды, укоренившийся в душе Джинны, наливался жизненной силой и тянулся к солнцу.
— Это один из лучших подарков, которые ты мог бы мне сделать… По пятибалльной шкале ты заслужил тройку, — невольно съехидничала она.
Франко негромко засмеялся, и у Джинны перехватило дыхание.
— Шалунья.
Внезапно она посерьезнела.
— Фэмки… Как нам быть с ней?
Франко не стал притворяться, что не понимает, о чем речь.
— Она первым рейсом вылетает в Лондон.
— Неужели?
Взгляд Франко стал холодным, как лед.
— Угроза обращения в полицию оказалась очень убедительным аргументом.
— Понимаю… — негромко сказала Джинна.
— Правда?
— Ты просто решил ничего не менять.
Франко хотелось взять ее за плечи и встряхнуть, что он и сделал.
— Глупенькая.
Он посмотрел в глаза жены и увидел дрожащую в них нерешительность, которую она изо всех сил пыталась скрыть.
— Когда-то давно Фэмки поставила перед собой цель, — неторопливо начал Франко. — Она хотела, чтобы я женился на ней, а я не был готов этого сделать, — он сделал паузу. — Ни тогда, ни теперь.
Взгляд Франко обжег Джинну, но она не могла отвести глаз.
— А ты видела то, что она выдавала за правду.
— Она говорила очень убедительно.
Франко поджал губы.
— В самом деле.
Он нежно прикоснулся к щеке жены.
— Она — не ты, — тихо сказал мужчина.
Росток надежды в душе Джинны выпустил еще несколько нежно-зеленых листочков. Она не могла сказать ни слова, но видела, что улыбка Франко сияет искренней теплотой и заботой.
— Ты действительно думаешь, что я надел на твой палец обручальное кольцо из чувства долга?
— У меня сложилось такое впечатление.
— Разве я давал тебе повод так думать?
— Но Анна-Мария…
Франко приложил палец к ее губам.
— Да, они сговорились с Санто. И у них получилось все, чего они хотели. Но я согласился только потому, что ты была мне небезразлична.
Франко увидел, что в глазах его жены заблестели слезы, и поцеловал ее в висок.
— Глупенькая, — мягко повторил он, — как ты могла этого не заметить?
— Но ты же никогда не говорил со мной о любви…
— Я думал, ты и так все поймешь. Я просто обожаю тебя, и мне очень нравится быть с тобой. Я ценю каждое твое прикосновение и поцелуй.
Джинна почувствовала, что сейчас просто заплачет от счастья, и постаралась сдержать свои чувства.
— Ну, к нашей интимной жизни у меня нет никаких претензий.
Франко хитро прищурился.
— В самом деле?
Губы Франко мягко коснулись губ жены, и она ответила ему жарким поцелуем.
— Да, но, думаю, мы можем сделать вечер еще более приятным.
— Очень скоро, милая, — Франко держал жену в объятиях, и от одного взгляда его темных глаз у Джинны перехватило дыхание, — но сначала я кое-что скажу тебе, хорошо?
Джинна замерла. Неужели сейчас произойдет то, чего она так долго ждала?..
— Джинна, ты — солнце, освещающее мои дни и ночи. Я люблю тебя… ты самое важное, что есть в моей жизни, — тихо сказал Франко. — И так будет всегда.
Росток надежды на чудо внезапно неудержимо рванулся к солнцу и расцвел.
— Я тоже тебя люблю, — дыхание Джинны перехватило. — Так, как никого на свете.
Джинна хотела прямо сейчас показать ему, насколько много он для нее значит. Она нежно прикоснулась к щеке мужа и почувствовала, как его губы ласкают ее ладонь. Джинна поняла, что больше не может ждать.
Она начала расстегивать пуговицы на его рубашке, пытаясь подавить желание сделать это как можно быстрее. Им некуда спешить… у них впереди целая вечность…
Джинне хотелось чего-нибудь действительно неторопливого — взаимных ласк, любви, а не секса.
Франко как будто почувствовал ее настроение. Он начал медленно раздевать жену, пока на ней не осталось ничего. Джинна замерла, а он стоял, любуясь изящными округлостями ее грациозного тела.
— Ты такая красивая, — нежно сказал Франко.
На глаза Джинны навернулись слезы счастья.
— Ты — прекрасный человек со светлой душой, — добавил Франко, — и я это ценю.
— Думаю, тебе лучше помолчать, — голос Джинны дрогнул, — а не то я сейчас заплачу.
— Милая, — Франко увидел слезы на ее щеках, — не надо плакать.
Он привлек ее к себе.
Его руки ласкали шелковую кожу Джинны, успокаивая ее тревогу и одновременно пробуждая в ней целую бурю чувств.
Джинна почувствовала, что погружается в горячее море страсти, где нет никого, кроме нее и ее мужчины. Они вместе поднимались к вершинам удовольствия — туда, где их тела и души становились единым целым.
Прошло довольно много времени, прежде чем они встали с кровати и приняли душ. Махровые халаты висели в шкафу, Франко и Джинна надели их и встали вместе у окна, глядя на то, как город окутывают сумерки, а на зданиях загораются разноцветные неоновые огни.
Джинна поняла, что дальше таить свою радость в себе нет смысла.
— Ты хотел бы стать отцом?
На лице Франко отразилось недоумение.
— В общем или конкретно сейчас?
Джинна ответила не сразу, и Франко вопросительно посмотрел на нее.
— Ты пытаешься мне что-то сказать?
— Я беременна.
Франко одним движением подался вперед, и Джинна вдруг заспешила, не давая ему сказать ни слова:
— Срок семь недель. Я была у врача вчера.
На лице Франко отразилась смесь беспокойства и радости.
— Я хотела сказать тебе это за обедом.
Франко всегда идеально владел собой. Джинна сомневалась, что кто-нибудь видел ее мужа таким незащищенным.
Это заставило ее почувствовать себя сильнее и взрослее, как может чувствовать себя только настоящая женщина. Теперь она была полностью уверена в любви мужа и надеялась, что Господь благословит их рождением здорового ребенка.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
Джинна прикоснулась к щеке мужа и почувствовала, как сладкая дрожь пробежала по кончикам ее пальцев, когда Франко накрыл ее ладонь своей.
— А ты?
— Еще спрашиваешь?
Джинна широко улыбнулась.
— Полагаю, это означает — да?
