Огромная комната с тремя большими окнами была
обставлена в стиле мадам Помпадур. Не знаю, правда ли существует подобный
стиль, но лично я так называю белую мебель с позолотой и вычурной резьбой.
Кровать походила на аэродром. Матрац
прикрывало голубое стеганое покрывало, такого же вида были и многочисленные
разнокалиберные подушки, наваленные вдоль резной спинки. Ложе, естественно,
стояло на львиных лапах, с потолка над ним нависал балдахин.
Возле одного из окон стоял секретер: небольшая
доска для письма и тройка крошечных ящиков. Подобную мебель обожают снимать в
романтических, псевдоисторических лентах. Вероятно, вы видели такие сцены: в
своем будуаре сидит молодая графиня, по ее щеке катится слеза, дама открывает
секретер, вынимает из ящичка пачку писем, перевязанную атласной лентой… ну и так
далее. Я наблюдала похожие предметы интерьера в магазинах, но не предполагала,
что кто-то может купить их.
Дальше стояли диван и два кресла –
естественно, комплект, – обитые бархатом цвета летнего неба. Торшер,
телевизор, DVD-проигрыватель, небольшой держатель с дисками. И никаких шкафов.
На полу пушистый ковер, занавески все в рюшах, золотых шнурах и пудовых кистях.
Полнейшая чистота и казарменный порядок. Так выглядят гостиничные номера в
шикарных отелях. Вроде дизайнер попытался навести уют, повесил картины,
расставил вазы с цветами, но в комнате отсутствует нечто, делающее ее жилой. У
нормального человека вряд ли будет столь идеальный порядок. Хотя, может, после
смерти хозяйки здесь потрудилась домработница.
– А где Светлана держала вещи? –
спросила я.
Павел показал на две маленькие двери в стене.
– Там смотри.
Я открыла одну. Ванная. И вновь чистота и
порядок. Флаконы с духами, бутылки с шампунями, банки с кремами стояли, словно
солдаты на плацу – шеренгами, по росту.
За другой дубовой дверцей обнаружилась
гардеробная. Платья справа, блузки, юбки и брюки слева, туфли на колодках,
сумки на крючках, белье на полках. Интересно, сколько времени в день Света
тратила на развешивание шмоток? Я очень хорошо знаю: вещи следует содержать в
порядке, тогда они дольше тебе прослужат, но все равно, прибегу домой, скомкаю
пуловер и запихну его в непотребном виде на полку. А еще я всегда нахожусь в
поисках носков, обнаружу один, и никак не получается отрыть второй. Зато у
Светы они скручены по парам и разложены по цветам. Просто оторопь берет от
такой маниакальной аккуратности! Или здесь наводит порядок горничная?
– Светлана, похоже, была хорошей
хозяйкой, – вздохнула я.
– Даже слишком! – неожиданно
воскликнул Павел. – Она из-за этого постоянно ссорилась с Нютой, не говоря
уж об Олеге. Дети придут из школы, вещи швырнут, а Светлана к ним с замечаниями
пристает! Сколько у нас битв из-за обуви разгоралось! Ее никто ровно у двери не
ставит, снимут – и вперед.
Я вспомнила гору ботинок и кроссовок, которая
возвышается в нашей прихожей, и заметила:
– Ну это у всех!
– Только не у нас, – неожиданно зло
заявил Краминов. – Света всякий раз выходила в холл и молча убирала
ботинки. Ничего не говорила, но вздыхала… Понимаешь?
– Думаю, да. Так что я ищу?
– Не знаю, – крякнул Павел. – У
Светы никаких тайн не было, все на виду, дверь всегда открыта.
– Сейчас она была закрыта, –
заметила я.
– Наверное, Римма после того, как
протерла пыль, прикрыла, – пояснил Павел. – Здесь ты ничего не
обнаружишь, но раз ты тут под предлогом разборки, то все равно походи,
осмотрись. Потом спустишься вниз, познакомишься с народом, поболтаешь. Мне ли
тебя учить? Тот, кто задумал спектакль в этом доме, поджег дачу и убил Свету!
– Погодите, я не очень понимаю, –
остановила я Павла. – Какая дача?
– Где сгорела Светлана! Ты забыла, как
погибла моя жена?
– Нет, просто я хотела уточнить. У вас в
придачу к особняку есть еще и дача? Зачем?
Краминов сел в кресло.
– Я же говорил: это старый дом,
принадлежавший моим родителям, раньше мы там отдыхали каждое лето. Потом, когда
мой бизнес пошел в гору, мы переехали сюда, в особняк, на постоянное
жительство. Ясно? Фазенду решили не продавать, оставили на память. Ею много лет
не пользовались, мы туда не ездили.
– По какой же причине Света туда
направилась?
Павел оперся ладонями о колени.
– Ладно, хоть и нехорошо о покойной дурно
говорить, да придется. Я не собираюсь чернить память жены, но, если хочу найти
организатора спектакля, следует приоткрыть тебе некоторые семейные тайны. Света
была сумасшедшей.
– Шизофрения? – заинтересовалась
я. – Или маниакально-депрессивное состояние? Кстати, мне она показалась
вполне адекватной, трезво рассуждающей особой.
– Сумасшедшая, так сказать, в бытовом
плане, – уточнил Краминов. – Хотя я сам во всем виноват.
– Может, расскажете подробней?
Павел вынул сигареты.
– Когда мы поженились, я настоял на том,
чтобы Света не работала. У нас сначала родился один ребенок, потом второй. Ну
какая тут служба?
– Тысячи женщин отдают детей в сад и
продолжают трудиться, – пожала я плечами, – моя ближайшая подруга
Катя – хирург. Ночные дежурства и все такое. Но у нее двое мальчиков!
– Ага, а потом отпрыски становятся
уголовниками и шлюхами, – обозлился Павел. – За детьми нужен глаз! Я,
кстати, не сразу принял решение, чтоб Света не работала. Когда Олег и Нюта чуть
подросли, мы их устроили в детский сад, а Света пошла в школу преподавать
литературу. И что получилось? Жена занята чужими детьми, а свои постоянно
болеют, времени на них нет, дома бардак, на ужин сосиски или макароны, мне
рубашки чистой не найти! Я выдержал три месяца и решительно сказал: «Выбирай.
Если охота пахать на ниве просвещения, получать копеечную зарплату и занять
ближе к пенсии должность завуча, мешать тебе не стану. Но имей в виду,
разведусь с тобой, отниму детей и найду им новую мать, которая окружит малышей
любовью и заботой».
– Жестко, – покачала я головой.
– Зато честно! – гаркнул
Павел. – Света приняла мудрое решение – стала вести дом. Нам все
завидовали! Дети ухожены, Нюта замечательно учится, я ни о чем, кроме
зарабатывания денег, не думал. Идеальная семья!
– Светлана тоже так считала? –
осведомилась я.
