– Ну в этом смысле – да, –
согласилась Римма, – пожрать она не дура. Знает толк в черной икре.
– Пожалуйста, назовите всех! Вместе с
прислугой и теми, кого считаете кретинами.
– Всех? – переспросила Римма. –
Павел Львович, Олег, Нюта, Тина, Ольга, она младшая горничная, шофер Игорь,
кухарка Валя, еще раз в неделю приезжают Олеся и Вера, дом капитально моют. Но
мозгов на хитрости ни у кого, кроме Олега, нет.
– Вы подозреваете сына хозяина?
Римма толкнула белую дверь, и мы вошли в
небольшую, очень уютную комнату, тесно заставленную мебелью. В отличие от
спальни Светланы здесь было много книг, в основном из серий «Жизнь
замечательных людей» и «Великие географические открытия».
– Перстень точно он спер, – ответила
Римма, садясь в кресло, – а про остальное я не в курсе.
– Что за история с перстнем?
Домработница сложила руки на животе.
– Маргарита Михайловна, мать Павла,
обожала украшения, а Лев Яковлевич ей их без счета дарил. После смерти
родителей драгоценности перешли Павлу. Но ведь мужчина не станет надевать
безделицы…
Итак, выяснилось следующее.
Краминов передал украшения своей жене. Любая
другая женщина пришла бы в невероятный восторг, но Светлана не очень
обрадовалась.
Дело в том, что Маргарита Михайловна, мягко
говоря, недолюбливала невестку, называла ее в глаза «оборванкой» и «нищетой
убогой». До самой смерти свекровь считала Светлану оборотистой девицей, которая
сумела окрутить хорошо воспитанного мальчика и женить его на себе исключительно
из желания влезть в богатую семью и жить за счет супруга. Вот Светлана и не
хотела носить украшения вздорной «мамули».
Глава 16
Мнение свекрови о невестке с годами не
менялось. Маргариту Михайловну не обрадовали внуки, а решение Светланы осесть
дома и заняться хозяйством добрая «мамочка» прокомментировала так:
– Кто бы сомневался! Естественно, ей не
хочется пахать!
Сама Маргарита Михайловна работала в больнице
рентгенологом, любила свою службу и на пенсию так и не вышла – продолжала
натягивать на себя свинцовый фартук даже в семьдесят лет. Краминову считали
замечательным диагностом. Так, как она, снимки не умел читать никто, глазу
Маргариты Михайловны мог позавидовать суперсовременный томограф.
Понимаете теперь, почему Светлана не желала
носить ее драгоценности? Кстати, кроме личной неприязни к свекрови, у Светы имелась
еще одна причина не прикасаться к цацкам. Она была совершенно безразлична к
украшениям, у нее даже не были проколоты уши.
Однажды Римма стала свидетелем разговора Павла
и Светы.
– Проколи уши, – велел муж, – и
носи мамины серьги!
– Не уверена, что Маргарита Михайловна
пришла бы в восторг от твоего предложения, – тихо протянула жена.
– Мама давно умерла, а ты все с ней счеты
сводишь! – обозлился Павел.
– Нет, нет, – испуганно ответила
жена, – ты меня неправильно понял. Маргарита Михайловна в последние годы
увлеклась книгами по акупунктуре, даже хотела на иглотерапевта учиться,
помнишь?
– Мать до преклонных лет сохранила ясный
ум, – подтвердил супруг.
– Как-то раз мы пили чай в гостиной, и я
заметила, что она сидит без серег, – продолжала Света. – Ну я и
поинтересовалась, где украшения. Свекровь спокойно ответила: «Знать бы раньше
про точки в организме, никогда не проколола бы уши, но в мои студенческие годы
ни о чем таком нам не сообщали. Ушная раковина особое место, ткнут иголкой не
туда, а у человека зрение падает или слух нарушается. Дам тебе дружеский совет:
никогда не носи серег». Вот почему я ответила тебе, что ей бы не понравилось.
– А-а-а, – протянул Павел. – Но
против ожерелий, браслетов и колец мама не возражала.
– Бусы, по ее глубокому убеждению,
нарушают функцию щитовидной железы, перстни раздражают энергетические
меридианы, а браслеты не дают правильно работать сердцу, – мигом нашлась
Света. – Если помнишь, Маргарита Михайловна незадолго до кончины сняла с
себя все золото!
Павел покосился на жену и больше не настаивал
на ношении украшений, они хранились в сейфе. В доме есть два железных ящика: в
одном держат деньги, не очень большие суммы на хозяйственные расходы, в другом
лежат документы и «алмазный фонд».
Когда Света погибла на пожаре, безутешный
Павел Львович решил похоронить жену с царскими почестями. Он завел беседу с
прибывшим на дом агентом, а Римма испытала огромное желание треснуть по башке
противную бабу из ритуальной конторы. Хитрюга живо смекнула, что вдовец
находится в неадекватном состоянии, и стала раскручивать Краминова: продала
Павлу роскошный гроб из красного дерева, впарила живые орхидеи. Когда дело
дошло до расшитого золотом покрывала, преданная домработница не выдержала и
вмешалась в беседу.
– Это уж слишком!
Павел вздрогнул.
– Ты о чем?
– Домовину открывать не будут, –
заметила Римма. – Извините, конечно, за напоминание, но людям придется
прощаться с ящиком.
– И что? – протянул хозяин.
– Да, что? – вякнула агентша. –
Что же, кости без покрывальца оставить?
Промолчи противная бабенка, смутись она от
того, что домработница поняла: идет развод клиента, Римма бы не нахамила ей. Но
тетка продолжала:
– Дорогой покойной нужно дать все лучшее.
Это последний подарок. Больше вы ничего никогда ей не купите.
– Верно! – ахнул Павел. – Точно
замечено: именно последний подарок!
Он подскочил и убежал.
– Сволочь! – с чувством заявила
агентше Римма, когда за хозяином захлопнулась дверь. – На людском горе
наживаешься!
– Не похоже, что последнее добро
забираю, – парировала ушлая мадам, – небось есть еще заначка. А ты
чего переживаешь? Боишься, тебе на зарплату не хватит?
В подобном духе дамы побеседовали около десяти
минут, потом Римма спохватилась и пошла искать хозяина – Павел не возвращался в
гостиную. Вдруг ему стало плохо?
Краминов был в кабинете, стоял у раскрытого
сейфа.
– Павлуша, ты в порядке? – спросила
Римма.
