— Поверь, мне просто больно видеть тебя грустной и потерянной.
— Хорошо, я понимаю твою точку зрения, — сказала Мей и услыхала вздох облегчения.
— Благодарю.
Тут в столовую вошла Молли в сопровождении человека, чья внешность совпадала с полученным ранее от Косты описанием. Понизив голос, Мей произнесла в трубку:
— Кажется, прибыла тяжелая артиллерия.
— Тогда я перезвоню позже.
Коста выполнил обещание, и Мей была рада отрапортовать, что Антонио ей не звонил и в кафе не появлялся.
День прошел отлично. Обновленный ассортимент товаров привлек большое количество покупателей. Ближе к обеду позвонила Кейт. Она сообщила, что планы меняются и ужин переносится в ресторан.
— Хорошо, я заеду домой переодеться и встречусь с тобой и папой в семь часов, — ответила Мей.
Вероятно, надо предупредить об этом Джеймса Патерсона, подумала она. И, словно прочитав ее мысли, детектив позвонил сам. Мей рассказала ему о переменах.
Закрыв бутик, она направилась к парковочной стоянке, а затем, выведя «форд» на шоссе, бросила взгляд в зеркало заднего обзора. За ее автомобилем следовал на некотором расстоянии темно-чернильного цвета джип.
Позже Мей потеряла его из виду в транспортном потоке и вновь заметила лишь час спустя, когда выехала из дому и направилась к ресторану, где должна была состояться встреча с родителями.
С точки зрения Мей, детективу вовсе не обязательно было следить за каждым ее движением. Интересно, когда он ест? Питается, наверное, гамбургерами и купленным на вынос жареным картофелем в пакетике. Мысль о том, что Коста за все платит сполна, не помешала Мей вручить парню купюру в сотню долларов, чтобы он заказал себе что-нибудь в ресторане.
— Рассматривайте это как небольшую премию, — сказала она, когда Джеймс попытался отказаться. — Я войду первой и позабочусь о столике для вас.
Мей сделала, как обещала, и устроилась за столиком у окна. Через пять минут в ресторанный зал вошли Кейт и Роджер.
— Детка, ты давно нас ждешь? — с беспокойством спросила мать. — Мы задержались из-за наплыва транспорта.
Отец расцеловал Мей в обе щеки.
Вечер получился превосходный. Еда была отменной, каждое блюдо искусно оформлено. За ужином Мей выпила полбокала вина и выслушала множество новостей. Кроме того, Кейт рассказала о недавней поездке к подруге.
— А как здоровье Элли? — спросила она затем, поддевая вилкой ломтик белого крабового мяса.
— Ей уже лучше. Надеюсь, она скоро выйдет из больницы.
Кейт посмотрела на дочь и осторожно поинтересовалась:
— Вероятно, появление Антонио на благотворительном вечере было не случайно?
— Понятия не имею, — пожала Мей плечами. — Да мне в общем-то все равно.
— Разве тебя не беспокоит то обстоятельство, что Бьянка находится в Хьюстоне?
— А с чего бы мне волноваться? Он для меня всего лишь дурной сон, который хочется поскорее забыть.
— Антонио не пытался связаться с тобой?
— Мама, не устраивай допрос, — улыбнулась Мей.
— Но ты, детка, сообщишь нам, если Бьянка начнет причинять тебе беспокойство? — вмешался в разговор отец.
— У него не будет такой возможности, — заверила их Мей, искоса взглянув в направлении столика, за которым сидел телохранитель. Джеймс уже заканчивал ужин.
Ей не хотелось ничего рассказывать родителям. Зачем их волновать? Мой всесильный супруг вполне способен проконтролировать ситуацию, подумала Мей.
Она также отказалась от предложения матери провести ночь у них. Во время прежних отъездов Косты Мей частенько отправлялась к родителям, однако сейчас подобное посещение могло вызвать у них ненужные подозрения. Да и с какой стати ей не ночевать дома? С точки зрения Мей, муж и так хватил через край с телохранителем. К тому же их поместье было оснащено сверхнадежной охранной сигнализацией.
Официантка унесла тарелки и подала десерт. Мей отказалась от вишневого пирога, ограничившись лишь чашечкой кофе. Она от души наслаждалась возможностью посидеть с родителями вот так, запросто, в уединении, вдали от привычного окружения.
— Нам нужно обсудить день рождения отца, детка, — заметила Кейт. — В этом году я думаю устроить домашний ужин. Пригласим Никоса, посидим в семейном кругу…
— Как, а разве…
— Осталось две недели, — с улыбкой напомнила ей мать.
Мей смущенно взглянула на ухмыляющегося Роджера. Надо же, подумала она, у меня совсем вылетело из головы. Как неловко получилось!
— Хорошо, мама. Мне еще нужно свериться с планами Косты, но полагаю, что он сумеет выбрать время для этого ужина.
— Можешь сделать это прямо сейчас, детка, — добродушно заметил Роджер. — Вот так сюрприз!
Не успела Мей осмыслить значение сказанного, как кто-то тронул ее сзади за плечо.
— О чем тебе хотелось поговорить со мной, дорогая?
Мей быстро повернулась, и с ее губ слетело изумленное восклицание:
— Ты?!
Пред ней действительно стоял Коста.
— Я ждала тебя не ранее завтрашнего вечера, — успела сказать Мей, прежде чем губы мужа прижались к ее рту.
Все вмиг смешалось в голове Мей. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заново собрать разлетевшиеся мысли. Почему Коста оказался здесь, в этом ресторане?
— Я добрался сюда на такси, — сообщил ей муж.
— Ты голоден? — спросила Кейт, когда Коста сел на соседний с женой стул.
— Нет, я поел в самолете. Но от кофе не откажусь.
Он нашел руку Мей и поднес к губам, а затем, не выпуская, положил к себе на бедро. От его улыбки захватывало дух.
— Так о чем ты собиралась спросить меня? — повторил Коста.
Это нечестно, пронеслось в мозгу Мей. Не может быть, чтобы в одном мужчине сосредоточивалось столько чувственности! Или чтобы я была настолько к ней восприимчива.
Мей не без труда удалось вспомнить, о чем шла речь до появления супруга.
— Мы приглашены на день рождения папы. И Никос тоже, — пояснила она, не переставая гадать, откуда Косте стало известно, что они ужинают в этом ресторане.
Джеймс Патерсон! Вот кто обо всем знал. Вероятно, сразу после разговора со мной он позвонил в Нью-Йорк и предупредил Косту, догадалась Мей. Однако не мог же мой супруг ни с того ни с сего все бросить и примчаться сюда сломя голову? Что же такого стряслось?
Как бы то ни было, придется ждать до тех пор, пока мы останемся наедине, решила Мей.
Обо всем этом она размышляла, машинально помешивая ложечкой кофе. Потом Мей выпила превосходно сваренный напиток, совершенно не отдав должного его замечательному вкусу и аромату.
