Когда муж уложил Мей поверх покрывала, она просто обвила его шею руками и притянула к себе. Во время поцелуя она смутно осознавала, что Коста раздевает ее. Сообразив, что он почти завершил этот процесс, она тоже принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, пряжку ремня и молнию на брюках.
Вскоре оба испытывали лишь одно желание — прижаться друг к другу обнаженными телами, ощутить прелесть неприкрытой кожи, волшебство взаимных ласк и пронзительную негу слаженного ритма, который вскоре и привел их к пику удовольствия.
Примерно то же повторилось ранним утром, за час до того, как прозвонил будильник и пришлось вставать, чтобы принять душ, одеться, позавтракать и покинуть стены уютного дома, разъехавшись в разных автомобилях и направлениях.
Интересно, когда же Франческа даст о себе знать? Наверняка сегодня же, решила Мей. Если итальянке удалось выяснить, что Коста какое-то время находился в Нью-Йорке, то, возможно, она уже знает о его возвращении домой.
Ожидание визита Франчески к полудню сильно взвинтило нервы Мей. Она полагала, что та выберет такой момент, когда в бутике не будет никого, кроме хозяйки. Иными словами, посещение, судя по всему, состоится во время обеденного перерыва Линды. Или когда Мей сама отправится перекусить в кафе.
Мысль о том, что Джеймс Патерсон находится где-то поблизости, вселяла уверенность в благополучном исходе возможной неприятельской акции.
Мей взглянула на часы и велела Линде отправляться на обед. После ухода помощницы в бутик заглянули две покупательницы, поступил один заказ по телефону и трое девушек зашли поглазеть на сумочки. Но Франческа все не показывалась.
Позже Мей, вся напряженная как струна, заказала в кафе салат и сок из смешанных фруктов. Она заняла один из пустующих столиков. Пока как будто ничего подозрительного не наблюдалось.
Салат был очень вкусным. Мей частенько останавливала выбор на этом блюде, однако сегодня она с тем же успехом могла есть вату: от волнения у нее атрофировались вкусовые ощущения. Мей пробыла в кафе полчаса, после чего попросила принести бутылку минеральной воды, которую затем медленно выпила. Это заняло еще минут пятнадцать. Франчески не было и в помине.
Примерно в два часа пополудни Мей вышла из кафе, остановилась у ближайшего газетного киоска, купила открытку, которую позже собиралась отправить Элли, и вернулась в магазин.
Линда отправилась домой в четыре часа, а в пять Мей закрыла бутик и пошла на автомобильную стоянку. Усевшись в «форд», она вставила ключ в зажигание и вдруг едва не подпрыгнула от неожиданности, когда кто-то рывком распахнул дверцу снаружи.
В тот же миг наклонившаяся Франческа бросила на колени Мей большой конверт.
— Думаю, тебе интересно будет взглянуть, милая. — Она отступила, закрывая дверцу. — Кстати, в Нью-Йорке все было просто восхитительно!
Откуда она взялась? — спросила себя Мей. Однако в следующую минуту до ее слуха донеся звук заработавшего двигателя, и, повернувшись, она увидела направлявшийся со стоянки автомобиль с Франческой за рулем.
Секундой позже словно из воздуха материализовался Джеймс Патерсон.
— Как вы?
— Все в порядке.
Однако детектив с сомнением покачал головой.
— Я доложу мистеру Киприади. Пожалуйста, подождите моего возвращения. — Джеймс скрылся в кабинке находившегося рядом с помещением смотрителя телефона-автомата. Очень скоро он вышел оттуда и вновь приблизился к Мей. — Ваш супруг ждет вас дома. Вы готовы ехать, мэм?
— Разумеется.
* * *
Мей выехала со стоянки и влилась в поток автомобилей.
Почему Франческа упомянула Нью-Йорк?
Этот вопрос мучил Мей до самого дома.
«Порше» мужа стоял неподалеку от главного входа. Мей оставила «форд» рядом.
Как только она вошла в холл, Коста поднялся ей навстречу. Высокий, сумрачный, он быстро обежал темным взглядом стройную фигуру жены. Его глаза на миг остановились на конверте в руке Мей. В следующее мгновение Коста забрал его, затем заставил ее поднять лицо и крепко поцеловал в губы.
— Давай отнесем это в кабинет. — Он взял Мей за руку и повел за собой. — Думаю, нам обоим не помешает выпить.
Боюсь, что так, молчаливо согласилась Мей, усаживаясь в кресло и наблюдая, как Коста вынимает из установленного в кабинете бара бутылку охлажденного белого вина, чтобы наполнить два бокала. Она приняла один и отпила пару глотков. Коста прислонился бедром к столу.
— Ты не собираешься вскрыть это? — кивнула Мей на конверт.
— Одну минутку. Сначала ты должна кое-что узнать.
Мей посмотрела мужу в глаза и медленно произнесла:
— Не думаю, что мне захочется выслушать тебя, о чем бы ни шла речь.
— Франческа не только разузнала, что я нахожусь в Нью-Йорке. Она прилетела туда вслед за мной и поселилась в том же отеле.
Сообщая эту новость, Киприади пристально наблюдал за женой. Он успел заметить выражение испуга в голубых глазах, прежде чем ей удалось справиться с собой. Ну погоди, мерзавка, подумал Коста о Франческе, я с тобой за все расквитаюсь!
— Дальше мажешь не продолжать, — горько покачала головой Мей. — Нетрудно догадаться, что в этом конверте находятся не только те снимки, что мы видели вчера, но также новые, сделанные в гостинице и свидетельствующие о твоем свидании с Франческой. — Она помолчала, вглядываясь в лицо мужа. — Что еще там изображено? Как ты покидаешь свой номер? И как Франческа стоит на его пороге, стараясь не загораживать цифры на двери, чтобы я при желании могла все проверить?
— Хуже, — тяжело вздохнул Коста. — На этих фотографиях обнаженная Франческа лежит на неубранной кровати. Тот факт, что постель не моя, не существен, так как все номера в этом отеле практически одинаковы.
Мей поднялась с кресла и осторожно поставила бокал на стол. Сохраняй спокойствие, предупредил ее внутренний голос. Не стоит делать поспешных выводов. Просто взгляни на снимки. Изучи внимательно. И не говори ни слова, пока не покончишь с этим.
С явной неохотой Мей вскрыла конверт, вынула фотографии и разложила на столе. Как она и предполагала, на снимках был изображен отель как таковом, затем конторка регистрации состоящей рядом Франческой, гостиничный коридор и дверь номера с цифрами в верхней части. Вот Коста, выходящий из этого номера, а вот две финальные карточки, запечатлевшие обнаженную Франческу соблазнительно раскинувшейся на простынях.
Первым побуждением Мей было разодрать снимки на клочки и выбросить в корзину для бумаг. Ей противно было смотреть на них, а мысль о том, что Коста мог ублажать другую женщину, причиняла невыносимую боль. Даже если этого и не было на самом деле, все равно на душе становилось паршиво.
— Взгляни на дату.
Голос мужа пробился сквозь темную пелену, все больше окутывающую сознание. Мей слегка тряхнула головой, прогоняя наваждение.
