– Ханна? – Его голос приобрел металлические нотки.
– Я и не дуюсь! Мог бы уже знать, что это не в моем характере. Да и что я должна говорить? Конечно, я несколько переборщила, и, если тебя это обижает, прости меня.
– Хорошо. Но дело не во мне, неужели ты этого не понимаешь? Я безумно волнуюсь за тебя!
Ханна хмуро мотнула головой.
– Ты слишком меня опекаешь – я не младенец!
– Но ведешь себя по-детски: капризно и упрямо, полагая, что тебя притесняют.
– Извини, но мне пора, – сварливо сказала Ханна, прошла мимо него в туалет и стала расчесывать волосы. За спиной неожиданно возникло отражение Мигеля. Ее глаза расширились, пальцы задрожали – она чуть не уронила тюбик губной помады.
– Вот что тебе сейчас нужно. – И Мигель стал жадно целовать ее. – Это приведет тебя в чувство.
Ханна ухватилась за подзеркальник, пытаясь прийти в себя. Потом взяла сумку и спустилась в гараж.
По дороге на работу она заехала в придорожное кафе и через полчаса была в бутике.
День тянулся нескончаемо. Образ Мигеля неотступно преследовал ее. Интересно, как он ухитрялся контролировать свои эмоции? Было бы лучше, если б он отругал ее, что-нибудь разбил, накричал, а он просто представил ее выходки как ребяческие. Это раздражало и злило ее больше, чем все остальное.
Тренькнул электронный звонок, предупреждая, что кто-то вошел в магазин. Она приготовила приятную улыбку, поднялась из-за прилавка.
– Ханна, доченька, решила тебя навестить. Знаю, мне следовало вначале позвонить, но я обедала со старой подружкой, недалеко, и решила навестить тебя.
– Очень рада видеть тебя, мама. – Ханна говорила с наигранным энтузиазмом, одновременно обнимая и целуя мать. – Посмотри на эти шарфы, может, какой-нибудь тебе понравится.
– С удовольствием!
Ханна достала коробку, и женщины занялись отбором. Рене отложила понравившиеся ей шарфы, заодно присмотрела блузку и полезла за кошельком. Но, увы, оказалось, она забыла сумку в машине.
– Доченька, ты не сходишь? Вот ключи. – Она покрутила их на пальце. – Сигнализацию я включила.
– Где ты припарковалась?
– На этой стороне, недалеко.
На улице было жарко, особенно после искусственно создаваемой кондиционером прохлады в магазинчике. Она подняла руку, прикрывая глаза от ослепительно яркого солнца. И застыла при виде знакомой высокой фигуры, маячившей прямо у «лексуса» матери. Мигель! Ей захотелось повернуться и спрятаться за дверью магазина, но она тут же передумала и решила, что пора объясниться.
– Интересно, что ты здесь делаешь в середине рабочего дня? – Ханна старалась говорить как можно спокойнее.
Мигель не сдвинулся ни на шаг, и ей пришлось протиснуться мимо него. Она отключила сигнализацию, открыла машину со стороны пассажирского места, достала сумку матери.
– Мы собираемся возвратить сумку Рене? – спросил он мягко.
Она удивленно переспросила:
– Мы?
Он ухватил ее за локоть, сжав сильнее, когда она попыталась увернуться.
– Мы! – повторил он твердо.
– Мигель?
– Это самый легкий путь, которым мы можем вернуться в бутик. Или же я могу перебросить тебя через плечо наподобие куля с картошкой. Который ты предпочитаешь?
Не пытаясь больше спорить, она направилась обратно к магазину, всем телом ощущая присутствие Мигеля. Прикосновение его руки заставляло сердце биться быстрее, вырваться на свободу представлялось невозможным. Ханна не поинтересовалась, собирается ли он войти, его намерения загадки не составляли. И все же, остановившись, спросила:
– Ты делаешь все с определенной целью?
– Да.
Ханна уже протянула руку к ручке двери, но дверь сама распахнулась им навстречу.
– А, вы уже здесь! – обрадовалась Рене, не выразив никакого удивления.
Ханна переводила глаза с одного на другую.
– Вы все подстроили?
– Увы, это я зачинщица.
– Зачем? – рассердилась Ханна.
– Иди возьми сумку, – приказал Мигель. – Мы уезжаем…
– А я останусь и закрою бутик, – закончила Рене раньше, чем дочь успела выразить протест.
– Все решили за меня? – Ханна бросила на мужа мстительный взгляд. – Так мог поступить дикарь, но ты же джентльмен. Откуда это у тебя?
– Я тебе этого никогда не прощу!
Мигель взял ее за руку, открыл дверцу своей машины и впихнул ее туда. В следующее мгновенье он уже сидел за рулем. Мотор заурчал, машина плавно выехала с парковки и влилась в поток автомобилей, направлявшихся к улице Тюрак.
Ханна глядела в окно. Движение, жизнь. Мир продолжал существовать, жизнь других людей текла независимо от превратностей ее судьбы.
Отсюда, изнутри, внешний мир казался почти нереальным, игрушечным. Словно смотришь телевизор.
Знакомые деревья, витрины. На этой сцене она и сама выступает пять дней в неделю. Проезжает по этим улицам, сворачивает в эти переулки.
Хотя не совсем в эти, внезапно осознала она.
– Мы пропустили поворот.
– Правильно. – Голос Мигеля звучал немного необычно, она повнимательнее пригляделась к нему, понимая, что ее не посвятили в какие-то детали известного ему плана.
– Может, просветишь меня, куда именно мы направляемся?
Он бросил на нее быстрый хитрый взгляд.
– Потерпи, скоро узнаешь.
По мере приближения к центру поток машин стал заметно плотнее. Ханна с трудом удержалась от выражения удивления, видя, что Мигель паркуется у одной из самых дорогих гостиниц города.
Портье распахнул перед ней дверь.
И чего их сюда занесло? В гостиницу, глупость какая – это при том, что у них есть прекрасный, роскошный дом в пятнадцати минутах езды отсюда.
Ханна краем глаза взглянула на мужа, пока они поднимались на верхний этаж, и вот Мигель ввел ее в просторный, элегантно обставленный номер.
Она подошла к огромному, чуть не во всю стену, окну, отдернула шторы, чтобы посмотреть, какой вид открывается сверху. Потом обернулась к мужу.
Он неторопливо снял пиджак, ослабил узел галстука.
– Все-таки ты объяснишь мне, зачем мы здесь?
Мигель справился с галстуком, расстегнул несколько пуговиц на рубашке, снял с рукавов запонки, пересек комнату, открыл встроенный бар.
– Что будешь пить?
Ее злоба постепенно нарастала, грозя перелиться через край.
– Прекрати нагнетать таинственность. Тут некого очаровывать галантными манерами.
Он замер, и она вдруг поняла, что он тоже на пределе. От его скрытой силы ей стало немного не по себе. Даже обуздываемая мощь внушает опасения.
