Думаете, меня послушали? Ошибаетесь! Прижав к
сердцу барахло, домашние, на все корки ругая расточительную Лампу, собравшуюся
лишить их столь великолепных вещей, стали внимательно следить, что появится из
других загашников.
Я молчала. Ладно, пусть тащат с собой бархатные
занавески, смятый самовар, ватное одеяло, похожее на изжеванный коровой лист
капусты, и скукоженную резиновую клизму. В конце концов, в новом доме огромные
гардеробные, свалим туда «раритеты» и похороним.
Вышла я из себя только один раз, когда заметила,
что Юля впихивает в тюк нечто кричаще-розовое, с полуоторванными воланами.
– Зачем тебе сия дрянь! – взвыла я.
– Это мое платье, – рассердилась
Сережкина жена, – выпускное! Между прочим, оно из натурального шелка,
знаешь, сколько такое стоит?
– Чего же ты его не носишь? – ехидно
спросила я.
– Оно вышло из моды.
– Зачем хранишь?
– Я, между прочим, рачительная
хозяйка, – серьезно заявила Юлечка, – вот родится у меня дочь, будет
ей лет семнадцать, мода вернется. Наденет она платьице…
Я предпочла ретироваться. Да, модные тенденции
имеют обыкновение ходить кругами. Мини-юбки сменяют макси, и наоборот. Но вот
фурнитура, всякие пуговицы, пряжки, отделка… Девочка, нацепившая на себя мамин
прикид двадцатилетней давности, будет выглядеть по меньшей мере глупо. Но я не
стану спорить с Юлей, из-за одного крохотного лоскута ткани, выброшенного в
помойку, общая картина не изменится.
В субботу прибыли грузчики и машина. Парни,
одетые в синие щеголеватые комбинезоны, начали вытаскивать коробки, чемоданы,
пакеты…
– Вы, хозяйка, не волнуйтесь, –
сказал старший, – мы очень аккуратные, ничего не побьем.
– А потерять можете? – с робкой
надеждой спросила я.
Бригадир уставился на меня круглыми
испуганными глазами.
– Потерять? Что вы имеете в виду?
Я ткнула пальцем в огромную красно-белую
сумку, набитую рухлядью с антресолей.
– Если эта дура исчезнет в процессе
перевозки…
– Ну что вы! – воскликнул
мужик. – Это просто невозможно! Наша фирма существует вот уже десять лет.
Как вы думаете, стали бы к нам обращаться клиенты, если б вещички у них
испарялись? Не сомневайтесь, доставим все до последней ниточки.
Я горестно вздохнула. Грузчик не дал мне
договорить, я хотела ведь сказать:
– …буду вам очень благодарна.
– Эй, Митька! – заорал тем временем
бригадир.
Вмиг около нас возник невысокий крепыш:
– Да, Юрий Иванович.
– Видишь красно-белый баул?
– Да, Юрий Иванович.
– Головой за него отвечаешь.
– Ясно, Юрий Иванович.
– Смотри в оба.
– Будет сделано, Юрий Иванович.
Я предпочла уйти. Видно, не судьба мне избавиться
от рванья, оно поедет в новые пенаты. Ну что может быть хуже, чем смена
местожительства и сбор вещей?
Но, прибыв в особняк, я поняла, что
заблуждалась. Что может быть хуже запихивания тряпок в узлы? Только их разборка
на новом месте. Правда, я была предусмотрительна и надписала каждую коробку, а
на чемоданы, сумки и тюки наклеила бумажки, на которых стояло: «Посуда из
кухни» или «Верхняя одежда Кирюши».
Грузчики моментально растащили по комнатам
багаж, и я принялась за дело. Начать решила с кухни. Ну, согласитесь, можно без
особого ущерба для здоровья проходить пару дней в одной и той же кофточке и
джинсах, а вот как существовать без чайника, ложек, кастрюль и прочей утвари?!
Засучив рукава, я разрезала веревки, открыла
ящик и увидела гору скомканных тряпок. Никаких чашек в укладке и в помине не
было, хотя надпись, сделанная синим фломастером, гласила: «Кружки и тарелки».
Поудивлявшись, я вскрыла следующий тюк и вместо сковородок обнаружила в нем
постельное белье.
– Лампа, – завопил, вбегая в кухню
Кирюша, – где мои брюки? С какой стати в комнате стоит ящик с сервизом?
– Дайте поесть, – потребовал
Костин. – Продукты привезли?
– Кому пришла в голову идея написать
«Лизины шмотки» на сундуке с драными газетами? – понеслось сверху.
– Лампуша, – крикнула Катя, – у
меня твои книги!
– Хочу обедать, – ныл Вовка.
– Где здесь выключатели?
– Как открыть шкаф?
– Вау, туалет! И не думала, что он тут!
– Где еда? – тупо вел свою партию
майор.
У меня закружилась голова. Господи, мы никогда
не разберем вещи.
– У свинки отбилась нога, – заорала
Лиза. – Лампа, ты плохо завернула фигурки!
– Моя картотека, – сердился
Кирюшка. – Лампа, ты перепутала вырезки.
– Постельного белья нет, –
возвестила Катя. – Лампуша, ты куда его дела?
– У нас есть суп? – стонал
майор. – Лампа, отчего ты его не сварила!
Чтобы избавиться от домашних, я вышла во двор
и увидела наших собак, забытых на улице. Рамик и Рейчел, обалдев от простора, в
полном восторге нарезали круги по двору. Грязные брызги летели во все стороны.
Феня, повизгивая, пыталась поучаствовать в марафоне, Мульяна меланхолично
грызла пенек, Капа… Ее нигде не было.
– Эй, Капецкий! – закричала я.
В ответ донеслось жалобное поскуливание,
перешедшее в отчаянный плач.
– Где ты?
– У-у-у-у.
Минут пять, наверное, я пыталась определить,
откуда несется стон, потом сообразила, что звук идет из большого серо-черного
сугроба.
Я подошла и поняла, что случилось. Глупая Капа
вскарабкалась на верх холмика, подтаявший снег не выдержал тяжести ее тела, и
собачка провалилась вниз.
Изловчившись, я добыла дрожащую не то от
переживаний, не то от холода совершенно мокрую Капу, сунула ее себе под куртку,
остановила суматошно бегающих Рейчел, Рамика и задыхающуюся Феню, оттащила
Мульяну от пня, пригнала стаю домой и снова очутилась в эпицентре бури. На этот
раз во всей красе встала проблема выключателей.
– Какой дурак сделал их внутри
комнат, – сердилась Юля, – ясно же, что свет зажигают перед входом в
помещение.
