– А в правилах есть пункт, запрещающий
садиться за баранку с завязанным лицом? – мгновенно возникла Лиза. –
Где там написано: если на морде мешок – за руль не лезь?
– Умная больно, – отреагировал страж
дорог.
– Нет уж, отвечайте, – настаивала
девочка, – а заодно скажите свою фамилию и номер бляхи.
– И звание, а то вы не представились, как
положено, – подхватил Кирюша, – ваще ни копейки Лампа не даст,
выписывайте квитанцию. Мы уже в школу опоздали, торопиться теперь некуда.
– Лампа? – изумился гаишник. –
Это что?
– Кто, – ткнула в меня пальцем
Лиза, – так зовут человека, Лампа! Она за рулем, а мы с собаками сзади.
Понимая, что бедный мужик сейчас потеряет
самообладание, а может, и сознание, я перебила мальчика:
– Я объясню ситуацию. Купила вчера в
метро…
Через десять минут, не взяв с меня ни копейки,
патрульный, помахивая черно-белым жезлом, направился к своей машине.
– Вот как с ними надо! –
торжествующе заявил Кирюша. – А ты блеешь, как коза: «Это я, возьмите
деньги», слушать противно.
– Я объяснила ему ситуацию, гаишник понял
и отпустил нас. Потом, коза мекает, – только и сумела возразить я, –
блеет овца.
– Без разницы, – хихикнула
Лиза, – она тоже дура!
Решив сделать вид, будто не услышала последнюю
фразу, я вцепилась в руль. Коза, овца, гусыня, курица, утка – назови как
хочешь, мне все равно комфортнее сунуть блюстителю порядка деньги, чем начинать
свару. Хотя следует признать, что дети правы. Из-за таких, как Евлампия
Романова, гаишники чувствуют себя «на коне», если бы все автолюбители требовали
квитанции…
Внимательно читая указатели, я нашла нужный
поворот, съехала на шоссе, прокатила метров триста и услышала странный стук. Не
успел мозг сообразить, откуда он может идти, как машина дернулась пару раз,
икнула и встала.
Я выскочила на улицу. Открыть капот?
Совершенно бессмысленное действие, я ничего не понимаю в моторах. Лиза и Кирюша
тоже вылезли наружу. Несколько минут они возмущались, потом мальчик принялся
размахивать руками и кричать навстречу потоку автомобилей:
– Эй, ну остановитесь же! Подвезите
женщину с детьми.
Но водители пролетали мимо. Мне неожиданно
стало интересно: а как поступила бы я сама, увидев ясным днем при въезде в
Москву странную тетку с чехлом на морде, а около нее две долговязые, крепкие,
совсем не детские фигуры, тоже с пакетами на головах? Большинство людей
справедливо полагают, что дылда, доросшая до метра семидесяти, потеряла статус
школьника и способна самостоятельно решить свои проблемы.
Внезапно около нас замерло маршрутное такси.
Не веря собственному счастью, я рванула дверь и быстро спросила у водителя:
– До восемьдесят девятого дома довезете?
– Седьмого.
– Что?
– Конечная у восемьдесят седьмого,
магазин «Продукты», – меланхолично ответил парень, даже не обернувшись.
Огромное, просто нечеловеческое ликование
затопило мою душу. Ну кто сказал, что мне постоянно не везет? Все складывается
самым волшебным образом! Маршрутное такси совершенно пустое, никто не станет в
нас тыкать пальцем, а то, что шофер не довезет до нужного места чуть-чуть,
сущая ерунда, пробежим пару метров, и готово.
– Так залазите? – ожил водитель.
– Конечно, сейчас, но у нас собаки!
– И че?
– С ними можно?
– Плати и вези.
– Сколько?
– Как за себя.
– Живо садитесь, – засуетилась
я, – Рейчел, Рамик, Муля, Ада. Кирюша, хватай щенков. Лиза, ты сумку
забыла.
Шофер сидел, словно истукан, я могла в
суматохе втащить в маршрутку пару мешков со взрывчаткой и гору оружия, парень бы
и не дрогнул, удивительная беспечность!
Наконец мы продолжили путь. Я обернулась и с
некоторой тревогой глянула на покинутые «Жигули». Похоже, беспокоиться не о
чем, автомобиль потерял ход, и потом, он такой старый, что вряд ли привлечет
внимание угонщиков.
– Деньги, – потребовал шофер и
засвистел.
Я полезла в сумочку.
– Вообще-то, несправедливо, что за Феню и
Капу надо платить столько, сколько за Рейчел, – заявил Кирюшка.
– Неохота башлять, вылазь, – заявил
водитель и начал притормаживать.
– Держите, – засуетилась я, –
тут сполна.
– И все равно, неправильно, – бухтел
Кирюшка. – Щенки вообще места не занимают, они у нас на коленях сидят.
– Зато Рейчел на двух сиденьях
лежит, – решила восстановить справедливость Лизавета.
– Тогда и я развалюсь, раз
заплатили, – не сдался Кирюша.
Водитель хмыкнул и врубил на полную мощь
радио, он явно не хотел слышать никаких заявлений от пассажиров. Я прижала к
себе мелко дрожащую Аду. Ничего, скоро с нас стащат мешки, хотя лично мне в нем
даже удобно, непонятно из чего сделанная суперпрочная ткань слегка приглушает
звуки.
– Вылазь, – велел парень, рывком
останавливая маршрутку, – конечная.
Мы вышли на тротуар. «Газель» стояла около
большого дома из светлого кирпича. Слева от красивой дубовой двери виднелась
табличка «Центр «Материнство». Родильная клиника». В памяти моментально всплыла
фамилия – Ермолайчик. Вслед за ней вспомнилось и редкое для женщины имя –
Аркадия. Надо же, какое совпадение. Именно сюда привезли с выкидышем Светлану.
Или невестка Аси все же сделала аборт? Вдруг Лора права? Бедная девушка
выскочила без всякой любви за богатого парня, надеясь прожить с ним в комфорте
и благополучии. А муж оказался садистом. Несчастная промучилась какое-то время,
а потом замыслила убийство. Костин иногда повторяет:
– Когда ищешь преступника, всегда следует
задать себе вопрос: кому выгодна смерть трупа?
Можно, конечно, поспорить с ним по поводу
смысла словосочетания «смерть трупа». Но, по сути, Вовка прав. Кто получил
дивиденды – тот и убийца! А в нашем случае стрелки указывают именно на
Светлану. Избавившись от мучителя, она спокойно ведет жизнь богатой женщины.
Ася совершенно неконфликтная, нежадная, она очень похожа на Катю, а моя подруга
считает Юлечку самым родным человеком. Случись с Сережкой несчастье… Ой, не надо
о таком даже думать!
