Я натянула на промокшие ботинки голубые
полиэтиленовые пакеты и, шурша, пошла вверх по безукоризненно чистой лестнице.
Полное отсутствие людей поражало. В здании, казалось, не было ни одного
человека, тишина звенела в ушах. Никто не встретился мне и в длинном коридоре,
а около нужного кабинета на мягких красивых кожаных диванчиках не сидели
беременные женщины.
Слегка недоумевая, я постучала в резную
филенку.
– Войдите, – донеслось изнутри, и я
открыла дверь.
Большая комната, открывшаяся моему взору,
меньше всего походила на приемную акушера-гинеколога, скорее это был кабинет
ученого. Повсюду стеллажи с книгами, письменный стол, заваленный бумагами, и
тяжелые, гобеленовые, совсем не больничные, драпировки на окнах.
Дородная женщина со старомодной прической
стояла возле одной из полок, в руках она держала журнал.
– Вы ко мне? – удивленно спросила
она.
– Я ищу Аркадию Валентиновну
Ермолайчик, – улыбнулась я.
– Слушаю, – вежливо, но отстраненно
ответила врач, села за стол и широким жестом указала на одно из глубоких
кожаных кресел, – прошу вас.
Но я, проигнорировав ее предложение,
опустилась на жесткий, малоудобный стул. Знаю эти кожаные монстры, плюхнешься и
мигом «утонешь», колени выше головы окажутся, кому как, а мне очень некомфортно
вести разговоры в подобном положении.
– Внимательно вас слушаю, –
повторила Ермолайчик, – но сразу хочу сказать: если сейчас в приемном
отделении не взяли роженицу, то ничем помочь не могу, мы закрыты на помывку,
планово приступим к работе лишь через неделю.
Я, продолжая улыбаться, вытащила из сумочки
удостоверение служащей детективного агентства «Шерлок». Увы, сия контора тихо
почила в бозе. Владела ею Федора, моя хорошая знакомая. Когда-то она, супруга
хозяина весьма преуспевающей частной сыскной фирмы, попросила своего мужа взять
ее на работу. Думаете, супруг с распростертыми объятиями принял к себе родного
человека? А вот и нет! Он категорично заявил:
– Лучше тебе, милая, щи варить, нечего
лезть не в свое дело.
Федора обозлилась и открыла «Шерлок» на
собственные деньги. Основной целью она ставила утереть муженьку нос, доказать
ему, что женщина тоже человек и ремесло частной сыщицы ей по плечу. Меня Федька
пригласила в качестве начальницы оперативно-разыскного отдела, я получила
красивое удостоверение и разрешение на ношение оружия. Вам очень смешно?
Стрелять я не умею, а то, что пистолет и револьвер разные вещи, узнала совсем
недавно. Правда, теперь я посмеиваюсь, встречая в обожаемых детективах фразу
типа: «Он нажал на курок». Я с некоторых пор в курсе, что нажимают на спусковой
крючок, но это так, к слову.
Мы с Федорой сумели-таки распутать пару дел,
но потом телега детективного ремесла забуксовала, клиенты обходили «Шерлок» стороной.
Затем муж Федьки устыдился, признал ее как сыщика и взял к себе в агентство.
Справедливости ради следует заметить, что мне тоже была предложена работа, но я
отказалась. Очень хорошо понимаю: я не сумею трудиться в жестких рамках, во
всем слушаясь начальство. Иногда вышестоящие особы говорят глупости и требуют
исполнять кретинские распоряжения. К тому же меня увлекла служба на «Бум». Я
решила никогда более не ввязываться ни в какие расследования, и вот,
пожалуйста, попала, словно котенок в пасть к крокодилу. От прежней службы
осталось удостоверение, и сейчас оно пришло мне на помощь.
Ермолайчик повертела в пальцах бордовую
книжечку.
– Первый раз встречаюсь с
женщиной-детективом, – призналась она.
– Эмансипация, – улыбнулась я.
– Чем же могу вам посодействовать?
– Вы помните пациентку по фамилии
Курочкорябская? Зовут ее Светлана.
Аркадия Валентиновна взяла со стола замшевый
мешочек, вытащила оттуда очки в красивой перламутровой оправе, водрузила их на
нос и ответила:
– Да.
– У нее случился выкидыш или ей делали
аборт?
Аркадия Валентиновна кашлянула:
– Есть понятие врачебной тайны.
– Светлана потеряла ребенка?
– Да.
– Намеренно?
– Считаю неэтичным отвечать на сей
вопрос.
Вымолвив последнюю фразу, Ермолайчик сняла
очки, положила их в чехол и добавила:
– Если эта тема единственная, то…
– У Аси Михайловны Курочкорябской погиб
сын, – тихо сказала я, – в самом расцвете лет, задохнулся во время
пожара, вместе с ним умерла женщина, тоже молодая. А Светлана сначала лишилась
ребенка, а потом, на днях, у нее случился обширный инфаркт.
Доктор без всяких эмоций посмотрела на меня:
– И что?
– Я ищу человека, задумавшего черное
дело. Василия и его любовницу убили, Светлана, похоже, была в курсе дела, но ей
сейчас никаких вопросов уже не задашь. Если вы расскажете, что случилось с ее
беременностью, по крайней мере я буду представлять, в каком направлении
работать. Преступник очень опасен, он готовит новые убийства.
Ермолайчик дернула головой:
– Да уж! Ладно, раз ситуация патовая,
придется нарушить правила. Мы сделали Светлане Курочкорябской аборт на позднем
сроке. Подобное вмешательство допустимо лишь в форсмажорных обстоятельствах.
Ну, когда развивающаяся беременность угрожает психическому или физическому
здоровью матери либо когда мы уверены, что плод с явной патологией. У
Курочкорябской был именно такой случай.
– Дитя имело дефекты?
– Нет, речь шла о психике матери.
– Не понимаю.
Аркадия Валентиновна опять нацепила очки.
– Несчастная женщина. Это очень
неприятная история. Дело обстояло так.
Светлану в кабинет к Ермолайчик привела Ася,
когда-то лечившаяся у Аркадии Валентиновны. Свекровь волновало бесплодие
невестки. Доктор провела обследование, увидела незначительное отклонение от
нормы, назначила лечение, но безрезультатно. Пригласили Василия.
Молодой человек оказался здоров, Светлану тоже
подлечили, пара должна была без особых хлопот зачать ребенка, но Света не
беременела. Опытные гинекологи сталкиваются порой с подобными ситуациями. Им
остается только развести руками и сказать:
– Бог не дает.
