– Вот я и думаю теперь, может, эта Оля и
впрямь убила Светлану? Но каким образом? Мне сказали, что у Светки инфаркт
случился. Если бы авария на дороге или самоубийство… Но разрыв сердца! Как
подобное подстроить можно, испугать? Знаете, я иногда думала, ну с какой стати
Светка мне свои тайны выбалтывает? Потом поняла. Я из дома очень редко выхожу,
живу в четырех стенах. Ездить к ней в гости не стану, трепать на всех углах об
услышанном не буду, а любому человеку требуется облегчить душу. У Светки еще,
кроме меня, были подруги, я их знала, но между собой мы не дружим, так,
поздравляем друг друга с праздниками. Света и Тане, и Вике много чего
рассказывала, но меня считала самой преданной. И вот сейчас меня мучает вопрос.
Что там, в банков-ской ячейке? Вдруг и впрямь нечто, простите за дурацкий
каламбур, убийственное для Курочкорябской, а?
Глава 19
Чуть поодаль от дома Маши Теткиной я увидела
здание с вывеской «Кафе», толкнула дверь и очутилась в маленьком зальчике, в
котором почти впритык стояло с десяток столиков. Очевидно, в заведении вкусно
кормили, потому что ни одного свободного стула не нашлось.
Я пошарила глазами по крохотному помещению и
приметила в самом углу пустой стул. В советские времена никого не удивляло,
если к вашей компании в ресторане метрдотель подводил чужого человека и
объявлял:
– Устраивайтесь, других мест нет.
Но нынче подсесть за столик к постороннему
считается крайне неприличным. Следовало либо подождать, либо поискать другую
кафешку. Но я нахожусь сейчас в Красногорске, от дома Маши Теткиной рукой
подать до МКАД, а там и наш поселок рядом. По дороге мне не попадется никакой харчевни,
а капуччино хочется просто до озноба. Поколебавшись, я решительным шагом
подошла к столику и спросила у сидевшего за ним дядьки:
– Здесь свободно?
Мужик поднял глаза. Я приветливо улыбнулась.
По внешнему виду он типичный бюджетник, решивший вознаградить себя ужином в
дешевой забегаловке после тяжелого рабочего дня. Похоже, ему лет пятьдесят, и
он не сильно преуспел в жизни: залоснившийся пиджак, очки в дешевой оправе.
– Так здесь свободно? – повторила я
вопрос.
Дядька кашлянул, потом закивал:
– Да, да. Стул хотите взять?
– Можно к вам подсесть?
На секунду мужичонка замер, потом, порозовев,
ответил:
– Буду польщен столь приятным соседством.
Я опустилась на жесткое сиденье. Только бы
этот престарелый, поеденный молью Аполлон не начал ко мне приставать! Хотя
опасаться нечего. Кафе битком набито народом, вряд ли сей лысый Казанова станет
распускать руки. Небось побоится скандала. Если же потащится за мной, то
нервничать не стоит. Прямо у входа припаркованы мои «Жигули», вскочу внутрь,
заблокирую двери и уеду, оставив «кавалера» с носом.
Впрочем, сосед по столику не был назойливым,
он уткнулся в тарелку, на которой лежало нечто в сухарях, и не понять с первого
взгляда, что это за продукт был до того, как попал в лапы местного повара:
мясо, рыба или дичь?
Я взяла меню, торчавшее в салфетнице, и стала
изучать мелко напечатанный текст. Цены радовали глаз: капуччино – тридцать
рублей, торт – двадцать целковых. Хорошо бы еда и питье оказались вкусными. Но
это было бы уж слишком!
Вдруг у меня зачесалась лодыжка. Я поерзала на
стуле, наткнулась коленкой на ножку стола и стала осторожно чесать о нее свою
конечность. Раз, другой, третий… Похоже, меня укусил комар. Интересно, откуда
он взялся? На календаре самое начало апреля. Хотя сейчас возможно все, зимой мы
открываем купальный сезон, летом вынимаем коньки, климат просто взбесился, а
вместе с ним и насекомые.
Внезапно я ощутила на себе чей-то взгляд,
оторвала глаза от меню и увидела, что сосед самым внимательным образом
разглядывает меня сквозь съехавшие на кончик носа очки.
– Что закажем? – спросила, подлетая,
бойкая официантка.
– Капуччино с пирожным «Лесная
быль», – попросила я и снова стала чесать ногу.
– Простите, – ожил дядька, –
как вас зовут?
Ну вот! Начинается! Все-таки мужчины дикие
существа. Если женщине пришлось из-за отсутствия места и резко обострившегося
голода приземлиться за столик кафе, то совсем не нужно к ней приставать!
Я снова яростно почесала ногу.
– Разрешите представиться, – робко
проблеял бюджетник, – меня зовут Коля!
– Евлампия Андреевна! – рявкнула я в
надежде, что назойливый кадр отвяжется.
Ну и времена настали! Одной никуда не пойти.
Все особи мужского пола обчитались идиотских журналов и считают, что у женщин
есть лишь два желания: секс и деньги, деньги и секс! Право, смешно! Впрочем,
мне сейчас тоже хочется двух вещей: выпить капуччино и убить того комара,
который укусил меня за ногу. Господи, лодыжка невыносимо зудит.
Сохраняя на лице суровое выражение, я снова
принялась сладострастно скрестись о столик. Ох, не зря Козьма Прутков написал в
свое время: «Нельзя перестать чесать там, где чешется».
– Евлампия Андреевна, – тихо заныл
Коля.
– Что? – рявкнула я.
– Извините, но у меня есть жена, Леночка!
– И слава богу.
– Мы очень любим друг друга, – зудел
Коля, – живем почти двадцать лет вместе.
Я хотела было поинтересоваться, с какой стати
он решил рассказать незнакомке о своей непростой судьбе, но тут перед носом
возникла чашка с высоко взбитой пеной. Я отхлебнула глоток и пришла в полнейший
восторг. Тридцатирублевый напиток оказался просто восхитителен на вкус. Жизнь
стала прекрасной. Какое замечательное кафе, милая официантка, цены смешные.
Ей-богу, я ощутила бы себя почти счастливой, если бы не свербящая нога. Я
попыталась кое-как утихомирить чесотку.
– Еще у нас трое взрослых детей, –
бубнил Коля с остановившимся взглядом.
– И что? Они вам мешают? – Я начала
злиться.
– Нет, но вы…
– Я? С какой стати мне могут послужить
помехой ваши дети!
– Действительно, – вздохнул
Коля, – впрочем, я справил недавно пятидесятилетие. Старый уже!
Я снова самозабвенно почесалась, откусила
кусочек торта и застонала от наслаждения. Господи, тут работает гениальный
кондитер. Такой вкуснятины я не ела нигде и никогда!
– Ой! – испуганно протянул Коля.
Неожиданно мне стало жаль дядьку. Вот
бедолага! Видно, ему совсем плохо живется, если он рассказывает о своем
семейном счастье каждому встречному.
