Я потерла виски руками, обрела способность
воспринимать окружающий мир и поняла, что вижу свою собственную фотографию,
наклеенную на большой лист бумаги. На стенде теснилось много всяких снимков,
текст был написан аккуратной рукой какой-то девочки-отличницы. «Старые, но
очень нужные вещи» – гласило название фотомонтажа.
Я машинально стала читать газету. «У каждого
из нас в доме имеются старые, но нужные вещи, доставшиеся от дедушек и бабушек.
Они называются «антиквариат». Но храним мы их не из-за цены, а потому, что они
принадлежали нашим предкам. Ученики школы сфотографировали самые древние
семейные реликвии и написали о каждой небольшой рассказ».
Мое удивление достигло предела. Ну и при чем
тут я? Надо внимательно изучить стенд…
Девочка по фамилии Родионова представила
ручную кофемолку, ученица Савратова чугунный утюг, Леша Ремезов рассказал про
серебряный подстаканник… Наконец я добралась до заметки, подписанной «Кирилл
Романов».
«В нашей квартире очень много барахла, но
когда мама делала ремонт, она выбросила все старые, грязные и ненужные вещи.
Моя мама считает, что мебель должна быть чистой, посуда не надбитой, а
занавески новыми. Никаких дорогих вещей, передаваемых из поколения в поколение,
у нас нет, была, впрочем, одна серебряная ложка, но она пропала, и слава богу,
потому что размешивать ею сахар было очень трудно – ручка сразу нагревалась.
Самой старой и очень нужной в хозяйстве штукой можно считать лампу. Она,
правда, постоянно ворчит, зато очень вкусно готовит. Еще лампа может убрать
квартиру, кроме нее, всем некогда, погладить брюки и пришить пуговицу. Лампа не
досталась нам по наследству от дедушки, пару лет назад мама подобрала ее на
дороге, где лампа валялась никем не востребованная. Но сейчас я даже не
понимаю, как мы жили без нее. Лампа – очень нужная и полезная, через пятьдесят
лет она станет настоящим антиквариатом».
Я захлопнула открывшийся рот. Ну, Кирюша,
погоди! Зита тоже хороша, впрочем, она небось не поняла, что Лампа – это имя
собственное. Не обремененный особой грамотностью Кирюшка везде написал слово
«лампа» с маленькой буквы.
Нетрудно догадаться, что домой я пошла
дальней, хорошо освещенной и людной дорогой. Никогда больше не буду бегать
через стройку, даже если мне пообещают в конце пути гору золота.
В квартире вкусно пахло жареной картошкой. Я
заглянула на кухню. Вокруг стола сидели почти все домочадцы, за исключением
майора. Вместо Костина обнаружилась приятная, стройная дама неопределенных лет.
Вначале я приняла ее за тридцатилетнюю, но потом поняла, что ей далеко за
сорок.
– А вот и Лампа! – воскликнула
Катюша. – Ну, почти все в сборе. Садись, Лампуша, для тебя повторяю еще
раз. Нам жутко повезло! Ася Михайловна продает чудесный дом!
Я опустилась на табуретку и перевела дух.
Слава богу, сюрприз и вправду приятный. Чтобы вы поняли, в чем дело, мне
придется слегка отвлечься.
Наша семья проживает в достаточно просторных
апартаментах. В свое время мы перетащили к нам Костина. Уговорили соседку
поменяться с ним жилплощадью. Стен крушить мы не стали, Вовка живет отдельно,
но это только кажется. Костин завтракает, обедает и ужинает у нас, его рубашки
стираются в нашей машине, а холостяцкую берлогу убираю я. Правда, по мнению
Вовки, госпожа Евлампия Романова могла бы быть и более аккуратной и пылесосить
хотя бы раз в неделю.
Несмотря на полярность характеров и совершенно
разный рабочий график, мы довольно мирно уживаемся вместе, скандалы в нашем
семействе случаются не чаще, чем у других. Иногда, впрочем, мне хочется убить
домашних, но это желание быстро проходит. Короче говоря, жить бы нам и
радоваться, но полному счастью мешает несколько обстоятельств.
На нашем этаже проживает еще семья Узбековых,
состоящая из трех человек и жирного кота. Глава фамилии – на редкость
противный, склочный мужичонка по имени Александр Борисович. Отчего-то он решил,
что имеет право делать всем замечания, и постоянно воспитывает соседей.
Буквально каждый день в нашей квартире раздается звонок, и Александр Борисович
скрипучим голосом выдвигает ультиматум:
– Ваши собаки сдвинули мой коврик у
двери, поправьте! Кирилл натоптал на лестнице, уберите! Лиза очень громко
разговаривала в лифте, укажите ей на недопустимость подобного поведения!
Сначала мы пытались решить дело миром. Я
улыбалась склочнику, поправляла коврик, мыла плитку… Но Александр Борисович
воспринял мое поведение как слабость и удвоил рвение. Апофеоз наступил в день,
когда нам поставили железные двери. Вечером ко мне явилась делегация из ЖЭКа и
показала жалобу от Узбекова. Часть текста привожу дословно: «Семья Романовых,
незаконно сожительствующая с г. Костиным, незаконно присоединила к своим
квартирам часть лестничной клетки, незаконно установив двери незаконного
образца».
В особенности меня возмутил пассаж: «г.
Костин»!
– Вы офигели? – по-детски спросила я
Александра Борисовича.
Тот потряс перед моим носом сантиметром:
– Я измерил! Лестница из-за ваших
незаконных дверей стала уже на полтора сантиметра, уберите безобразие.
Тот, кто хорошо знаком со мной, в курсе, что я
окончила консерваторию, играю на арфе, обожаю детективы и никогда не матерюсь.
Но тут на язык стали проситься такие слова, что я не на шутку испугалась. Ну
откуда я столь детально знакома с непечатными выражениями?
От бурного проявления негодования меня удержал
умоляющий взгляд Узбековой, несчастной, рано состарившейся, замученной домашним
хозяйством Али. Иногда Аля приходит к нам и робко, шепотом, без конца
оглядываясь на дверь, просит:
– Дайте соточку на пару дней!
Мне очень жаль ее, скупой Александр Борисович
отстегивает супруге в день четко определенную сумму: тридцать девять рублей
семьдесят четыре копейки. Раз в месяц он сам ходит за продуктами, а выдаваемых
им денег жене должно хватить на повседневную ерунду. Иногда мне кажется, что,
если бы Аля не питалась только хлебом, картошкой, макаронами и иногда посещала
парикмахерскую, она не выглядела бы толстой, опустившейся старухой. Многие
женщины в ее возрасте заводят любовников и кажутся молодыми.
После этого эпизода я перестала впускать к нам
Александра Борисовича, а через неделю произошел еще один случай, окончательно
поссоривший нас с Узбековыми. Мы купили новую СВЧ-печь и комплект посуды к ней.
Заодно, раз уж оказались в большом торговом центре, решили не терять времени
даром и прихватили еще постельное белье, плед для Лизы, подушку Кирюше,
затарились продуктами…
Чтобы не таскать тяжести через весь двор,
Сережка припарковал машину у самого подъезда, и мы начали вносить покупки в
лифт. Жильцы, выходившие из башни, натыкались на автомобиль, но никто не
выказывал недовольства. Люди улыбались, кое-кто, проходя мимо, бросал:
– Ну, у вас сегодня день не зря прошел!
