– Мы живем в одном доме, –
улыбнулась Ася. – Неужели будем вести себя, как в коммунальной квартире?
Вешать на кастрюли бирки и отмечать уровень супа? И вообще, никаких хлопот нет.
Я все равно для Оли и Льва Яковлевича еду готовлю! Ну налью в кастрюлю побольше
воды, эка забота! Лучше скажи, что у тебя с лицом? Отчего такая смуглая? Уже
загореть успела?
– Нет, крем специальный нанесла!
– Да? Слишком темный. Лучше возьми
посветлей. С таким макияжем ты выглядишь старше…
Утром пигментация почти исчезла. От
отвратительных пятен остались лишь легкие следы, которые элементарно замажутся
тональным кремом. Я схватила сумочку, вытрясла ее содержимое, ну-ка сейчас
попробуем нанести макияж!
И тут под руку мне попалась упаковка
чудо-пилюль. Решив раз и навсегда избавиться от лекарства, я торжественно
отволокла его на кухню и увидела там Олю, мирно пившую кофе. Настроение сразу
испортилось. Сейчас наглая девица начнет говорить гадости. И ведь знаю, что
милейшая Олечка энергетический вампир, который ловит кайф в момент скандала, я
даже умею обращаться с подобными людьми, но тем не менее, услыхав очередное
хамство, расстраиваюсь. Ну надо же было мне на нее сейчас налететь! Нет чтобы
выбросить лекарство чуть позже, когда останусь одна в доме.
– Привет! – вдруг неожиданно мило
воскликнула Оля.
– Доброе утро, – осторожно ответила
я, застыв на месте.
– Симпатичная кофточка, – похвалила
младшая Курочкорябская, – тебе идет!
Я обалдела. Что случилось с хамкой?
– Блузка давно не новая.
– Ну и что, – улыбнулась Оля, –
у меня тоже есть такие вещи, ношу их не первый год, а выглядят изумительно. Ты
на меня не сердишься?
– Нет, – оторопело пробормотала
я, – с какой стати?
Оля вздохнула:
– Характер у меня – тушите свечи! Перед
дамскими неприятностями, дней за пять, я просто невменяемой делаюсь! Бросаюсь
на всех, растерзать готова, потом отпускает. Еще спасибо, что не каждый месяц с
катушек слетаю! Извини, если гадостей наговорила!
Я раскрыла было рот, но тут требовательно
заорал мобильный. Оля схватила трубку:
– Алло! Да, я. И что? Безобразие! Между
прочим, совесть иметь надо! Вы ему все объяснили? Так вот, деньги не
возвращать. Во всяком случае, все сто процентов. Человек отказывается от
путевки вот так по-хамски, в последний момент! Его надо наказать.
Выразив негодование, Оля швырнула трубку на
стол, потом схватила чашку и одним глотком осушила ее.
– Вот козел! – заявила она.
– Кто? – полюбопытствовала я.
– Клиент! К сожалению, мой, теперь из
зарплаты вычтут.
– Клиент? Но ты же вроде в НИИ работаешь,
в лаборатории.
Оля прикусила нижнюю губу, потом усмехнулась:
– Язык мой – враг мой. Ну ладно, раз уж я
проговорилась, то скажу правду… Только пообещай, что маме ни гугу, она
расстроится.
Я кивнула:
– Могила.
Оля налила себе новую порцию кофе.
– Понимаешь, в лаборатории тоска. Я в
институт в свое время из-за мамы пошла. Ася считала, что у дочери обязательно
должен иметься диплом, ну и не захотела меня слушать. Я-то намеревалась
художницей стать, но мама сказала: «Это не профессия, а хобби».
Вот и пришлось мне на химика учиться.
– Почему на химика?
Оля хихикнула:
– Ну особых талантов, кроме как к
рисованию, у меня не обнаружилось, в аттестате одни тройки стояли. У мамы же
есть друг детства, Юрий Белявский, он ученый-химик, кафедрой заведует в
институте, Ася попросила его меня пристроить. Юра выполнил просьбу, я отучилась
и вышла на работу.
Оказавшись в лаборатории, Оля затосковала.
Здесь трудились увлеченные своим делом люди, подлинные энтузиасты. Разговоры
вертелись вокруг одной темы: получился или не получился очередной эксперимент.
Оле было наплевать на содержимое пробирок, она искренне не понимала, почему
нужно впадать в раж и орать нечеловеческим голосом: «Ура! Победа!», если
бесцветная жидкость после очередных манипуляций становилась красной или
зеленой.
Ее ровесников в лаборатории не было. Олю
окружали тетки климактерического возраста и траченные молью дядечки. Поболтать
было не с кем, сбегать попить кофе тоже. Сотрудники неохотно разговаривали на
посторонние темы, зато замечаниями сыпали безостановочно. Легкомысленной Олечке
постоянно доставалось за невыключенную горелку, не поставленные в холодильник
реактивы, невытертую лужу на столе… Ее тыкали носом в малейшую оплошность, не
забыв при этом напомнить: «Хочешь стать настоящим ученым, будь аккуратна в
мелочах».
Олечку охватывала дикая тоска, когда она
думала, что ей придется провести всю жизнь возле склянок с реактивами,
просидеть над колбами, слушая заунывные беседы коллег. Но еще больше она
испугалась, когда поняла, что превратится в такую же грымзу, одетую в
испещренный пятнами лабораторный халат!
Некоторое время Оля колебалась. С одной
стороны, маму жаль. Узнав о том, что дочь не хочет стать ни кандидатом, ни
доктором наук, Ася расстроится. Но жизнь-то у Оли одна, и совершенно невозможно
провести ее в тоске.
Короче говоря, Оля поколебалась немного и
решила найти себе другое занятие, если уж и не любимое, то хоть приносящее
деньги. Асе Оля не стала ничего рассказывать, пусть мама пока думает, что дочка
преспокойно сидит в НИИ. Потом, когда Ольга будет получать приличную зарплату,
она во всем признается, но пока лучше не откровенничать.
Поиски нового дела жизни оказались непростыми.
У Оли было два пути: попытаться работать по специальности или кардинально
сменить поле деятельности. Девушка выбрала второй и начала, словно
новорожденный кутенок, тыкаться носом во всевозможные препятствия.
Сперва она решила стать риелтором. Одна из
знакомых Оли устроилась на службу в агентство по продаже квартир и весьма
преуспела. Но, пробегав месяц с клиентами, Олечка поняла, что больших
дивидендов тут не получит. Постоянного оклада не было, агентам платили процент.
Для того чтобы достойно зарабатывать, следовало крутиться юлой, и Оля ушла в
фирму, торгующую косметикой, потом попробовала посидеть на рецепшен в салоне
красоты… В конце концов судьба забросила девушку в турагентство, где она
прижилась. Оклад был невелик, зато перспективы самые радужные. Правда, служба
оказалась нервной, опять связанной с клиентами, а все, кто работает с людьми,
знают, как это непросто, вечно происходит форсмажор, но Оле даже нравилось жить
в состоянии легкого стресса, слишком долгое время она провела в стоячем болоте
лаборатории, где никогда ничего не происходило.
