— Просто я соболезную тебе и…
— Правда? Ха! Благодарю! Но что толку от твоих соболезнований? Можешь оставить их при себе.
Кэт вспыхнула.
— Что ты себе позволяешь?! — воскликнула она, поднимаясь. Ее нижняя губа дрожала.
— А что такое? — прищурился Фрэнк.
— Сам прекрасно понимаешь! Даже со служанками так не разговаривают, как ты со мной. Я пришла сюда, чтобы мы с тобой… А ты… Как ты можешь?! — Она быстро подняла с ковра платье и принялась вертеть его в руках, намереваясь надеть. — Если тебе нужно излить на кого-нибудь накопившуюся в душе злость, сними на ночь профессионалку, заплати ей как следует и издевайся. Может, у тебя и впрямь есть такая потребность, откуда мне знать? Но с собой обращаться таким образом я не позволю.
— Тем более бесплатно, — процедил Фрэнк.
Он произнес это очень тихо, но Кэт услышала и принялась еще лихорадочнее вертеть платье, что, как и следовало ожидать, привело к еще большей путанице.
Заминка оказала на Фрэнка благотворное воздействие. За те несколько мгновений, пока Кэт тщетно пыталась разобраться, где у платья верх, а где низ, он словно опомнился. Провел рукой по лицу, а когда отнял руку, в его глазах уже было другое выражение.
— Кэт, — тихо позвал он.
Но она даже не взглянула на него.
— Ну не надо, не уходи! Я… подонок. Признаю и прошу прощения. Сам не понимаю, что на меня нашло. Из всех, кого я знаю, ты меньше всего заслуживаешь подобного обращения. — Фрэнк поднялся и шагнул к ней. — Умоляю, не оставляй меня в такую минуту. Именно сейчас ты нужна мне больше всего на свете!
Он взял Кэт за плечи, повернул лицом к себе и прижался к губам. Сначала легонько, будто боясь спугнуть страстью, которая мгновенно вспыхнула в нем. Но уже второй поцелуй был таким пылким, как только можно вообразить.
Когда, поддавшись пламенному натиску, Кэт расслабилась и сама прильнула к Фрэнку, он прижал ее к своей груди и, гладя по волосам, произнес:
— Пойми, я еще до конца не пережил боль утраты, поэтому мне трудно обсуждать эту тему. Постарайся не принимать моего… э-э… поведения на свой счет.
Кэт подняла голову и посмотрела на него снизу вверх.
— Только один вопрос: речь идет о женщине?
В глазах Фрэнка промелькнуло удивление.
— О женщине? С чего ты взяла? Нет, вовсе не о женщине. Но это ничего не меняет.
Лишь на мгновение в его взгляде отразилась внутренняя боль, но для Кэт этого было достаточно, чтобы понять, какие чувства его терзают. Едва не расплакавшись от сочувствия, она вновь прижалась лицом к груди Фрэнка. Она почти физически ощущала, как он страдает.
— Мне хочется, чтобы ты знал, — прошептала она. — Если у тебя когда-нибудь — не сейчас, а в будущем — возникнет желание рассказать мне о том, что произошло…
— Я понял, — прервал ее Фрэнк. — Спасибо, но пока я совершенно к этому не готов. В данное время тебе придется с этим смириться. Только на таких условиях мы можем достичь какого-то согласия. Не задавай вопросов и не пытайся что-то узнать каким-либо иным способом. Моей потери это не вернет, а только рану разбередит.
— А вдруг выяснилось бы, что я могу тебе чем-то помочь? — осторожно произнесла Кэт.
Несколько мгновений он молчал, потом решительно произнес:
— Забудь об этом. Я не хочу вдаваться в воспоминания — и точка!
Кэт вздохнула.
— Ох и трудно с тобой!
— Почему?
Она невольно усмехнулась этому вопросу. Он еще спрашивает!
— Наверное, ты считаешь, что проявление эмоций — это слабость? Так вот позволь заметить, что это типично мужское заблуждение.
— А мне безразлично! — вспылил Фрэнк. — Я такой, как есть, и меняться не намерен!
Отстранившись, Кэт посмотрела прямо ему в глаза.
— Хорошо. Но, допустим, я не согласна воспринимать тебя таким, какой ты есть, что тогда?
Фрэнк ответил ей гневным взглядом. Ноздри его слегка раздувались.
— В таком случае будем считать наши отношения законченными.
Кэт сжала губы.
— Что ж, если ты настроен так решительно… — Она отодвинулась от Фрэнка и вновь предприняла попытку надеть платье, однако тот вырвал его из ее рук и швырнул на кресло.
— Никуда ты не пойдешь!
Кэт мрачно усмехнулась.
— Неужели?
Она направилась за платьем, но Фрэнк схватил ее за руку.
— Да! И ты сама это прекрасно знаешь.
— Пусти! — воскликнула Кэт. — Или ты вообразил, что после всего сказанного я захочу что-то иметь с тобой?
Фрэнк неожиданно усмехнулся.
— Захочешь. Собственно, ты уже хочешь. Так же, как и я. Иди ко мне!
Они вновь долго занимались любовью. Изнывая в объятиях Фрэнка от наслаждения, Кэт даже думать забыла о недавней стычке. Ее интересовало лишь то, что происходило в данный момент, а о том, что было или будет, она просто не в состоянии была думать.
Фрэнк овладевал ею так страстно, будто утолял давний голод. Нынешнее соитие показалось Кэт самым бурным из всех. И самым сладостным.
Но в ту ночь оно было не последним. Давно стихла доносящаяся из большого зала музыка, гости покинули дом, и праздник переместился на деревенскую площадь. Все это Кэт осознавала лишь отчасти. Она сбилась со счету, сколько раз они с Фрэнком занимались любовью, хотя это было не так уж важно. Главным являлось наслаждение, которое они доставляли друг другу. И, разумеется, тот факт, что они сейчас вместе, вдвоем, и составляют единое целое.
Кэт не заметила момента, когда уснул Фрэнк и погрузилась в сон она сама…
Разбудили ее прямые лучи солнечного света. Проникнув сквозь окно, на котором не была задернута штора, они упали на кровать и осветили лицо Кэт. Ее веки сначала задрожали, а вскоре открылись.
Прищурившись, она повела взором и обнаружила, что лежит одна. Фрэнка рядом не было.
Кэт сладко потянулась, потом, движимая внезапным порывом, спрыгнула с кровати, завернулась в одеяло — в спальне было прохладно, потому что камин давно прогорел, — и подошла к окну.
Сквозь окружающий дом Фрэнка ельник пробивалось солнце, но до половины стволы деревьев еще окутывал туман. Кэт долго стояла, наблюдая за тем, как клубятся сизоватые массы. На ее глазах дымка постепенно начала рассеиваться, пропуская все больше солнечного света.
Скоро весна, подумала Кэт, и ее губы сами собой изогнулись в улыбке.
— Проснулась? — прозвучал сзади знакомый голос. — Замечательно. Пора завтракать.
Обернувшись, Кэт увидела стоящего на пороге спальни Фрэнка. На нем были синие джинсы и серый пуловер, и выглядел он, по ее мнению, сногсшибательно. Картины не портила даже отросшая за ночь на щеках щетина и несколько взъерошенные волосы.
