Супруг осторожно подвинул больную руку жены и лег рядом. Их губы опять слились в долгом поцелуе. Потом он целовал ее, блуждая губами по всему телу.
Теперь она знала, какой это любовник — бесстыдный, нетерпеливо-страстный и очень чувствительный. Ей хотелось, чтобы эта пытка никогда не кончалась. Но его желание было слишком сильным; казалось, что он не сможет долго сдерживать себя.
Однако ненасытные губы опять ласкали ее соски, а пальцы касались самых интимных мест. Элен подняла руку и нежно погладила волосы у него не груди. Потом опустила руку ниже — на живот, еще ниже — и почувствовала, как мышцы супруга напряглись. Продолжая его гладить, она осыпала любимого горячими поцелуями.
— Если ты сейчас же не остановишься, дорогая, боюсь, что уже не справлюсь с собой, — прошептал Фил.
Элен видела, что он едва сдерживается, и чувствовала себя богиней, способной одарить его тем, чего сейчас он желал больше всего на свете. Она робко погладила завитушки в его паху, ощущая, как ее обдает жаром.
— Я не хочу, чтобы ты себя сдерживал.
Ее голос прозвучал как-то странно, и Фил удивился, услышав в нем радость.
— О Боже, а я боялся укоров за то, что не могу себя контролировать, — сказал он.
Элен еще раз нежно провела рукой по лобку и животу Филиппа, по его напрягшимся бедрам. Одновременно она продолжала целовать его лицо, шею, грудь и, добравшись наконец до соска, стала покусывать и делала это до тех пор, пока не почувствовала, что любимый содрогается в экстазе.
Она хотела… Господи, чего же она хотела? Большего, гораздо большего, чем все эти пока еще контролируемые движения. Ей хотелось, чтобы он весь растворился в ее теле, подчинившись ласкам, испытав муки блаженства.
Искушенный мужчина подготовил супругу к тому, чтобы она его приняла. Ее желание стало таким сильным, что Элен невольно застонала. Она все еще упрямо считала, что занимается с ним любовью впервые в жизни. И вдруг ее тело узнало то, что разум отказывался принять.
Опираясь на руки, он держал на весу свое тяжелое, мощное тело, Элен жадно хватала губами его губы. И вряд ли слышала свои страстные восклицания при каждом толчке.
Ее ум мог отрицать, что она способна на такую страсть к любовнику, но тело убеждало в обратном. Женщина испытывала к Филиппу прямо-таки мистическую страсть, не знающую границ. Теперь у нее не оставалось никаких сомнений, что она действительно принадлежала ему. Все доказательства тому были налицо. Сейчас это чувствовалось каждым натянутым нервом, каждой капелькой горячей крови.
Когда все закончилось, Элен была такой разбитой — и физически, и эмоционально, — что не могла пошевелить даже пальцем. Но улыбнулась, когда его губы коснулись ее шеи, затем каждой груди. Фил — великолепный, нежный, внимательный любовник, сказала она себе. Интересно, а что он думает о ней, полностью ли удовлетворен? Почему-то не хватало решимости спросить об этом.
Филипп аккуратно поправил на кровати больную руку жены.
Глаза его были темными и задумчивыми, а выражение лица, как ей показалось, сосредоточенным. Она стыдливо отвернулась.
— Не надо, — хрипло прошептал Филипп, поворачивая ее голову так, чтобы супруга снова взглянула на него. — Не пытайся скрыть, что это было замечательно.
Его большой палец скользнул по пухлым женским губам, потом муж поудобнее улегся и, потянув простыню, прикрыл Элен и себя.
— Давай спать, дорогая.
Женщина долго не могла заснуть, прислушивалась к биению своего сердца.
Неужели у них так было с самого начала? Или это результат постоянных занятий любовью, приведших к такому совершенству?
К сожалению, сейчас она не могла ответить на этот вопрос. Но в одном теперь была уверена — ее тело вспомнило то, что ум отказывался вспоминать.
5
Пляж был тихим и пустынным. Легкий бриз с океана нежно ласкал тело, принося запахи водорослей. Сочная, изумрудного цвета вода казалась кристально чистой.
Элен немножко взгрустнулось. Последние десять дней — ленивые, наполненные солнцем, теплом и дружеским отношением друг к другу, — прошли идеально. Такими же прекрасными были лунные ночи, полные нежной любви.
Завтра они должны возвращаться в Мельбурн. Со следующей недели у нее опять начнется физиотерапия, консультации с гинекологом и невропатологом. Совсем скоро Филипп будет уезжать рано утром в офис и проводить там большую часть дня. До вечера ей придется проводить время в одиночестве…
Высокое современное здание. Она ясно представила офис Крэга.
Кабинет — большая, изысканно обставленная комната с дорогими обоями. На стенах множество картин и фарфоровых тарелок с изображением городских, достопримечательностей и гавани.
Элен увидела высокого широкоплечего мужчину, склонившегося над огромным, роскошным столом. Это — Филипп Крэг. Его лицо нахмурено, а в глазах — гнев.
Она была там! Она слушала его слова с пугающим спокойствием.
— Только из уважения к вашему отцу, — говорил Филипп настораживающе мягким голосом, — я позволил вам отнять у меня пять минут драгоценного времени. — Его темные глаза смотрели на Элен осуждающе. — И, полагаю, вы потратите их с пользой.
— Мой отец не знает, что я решила обратиться к вам, — сказала Элен.
— Это ничего не меняет. Мое решение не подлежит обсуждению.
Слова прозвучали негромко, но безапелляционно.
— Как вы можете так говорить! — воскликнула она, и в ее голосе послышались железные нотки. — Он заслуживает…
— Другого?
— Почему вы не даете мне закончить? — твердо спросила Элен, чувствуя, как у нее нарастает антипатия к этому человеку.
— Думаю, четыре минуты и тридцать секунд, которые у вас остались, не позволяют слишком углубляться в подробности…
Она хотела его ударить. И чуть-чуть так не поступила. Но подумала, что за изысканной внешностью, возможно, кроется примитивный ум, который не позволит этому человеку поступить с ней по-джентльменски.
— Без вашей помощи моему отцу грозит банкротство, — резко сказала Элен. Но ее заявление ничего не изменило ни в глазах, ни в лице Крэга.
— Я возглавляю международную корпорацию, которая занимается инвестированием капиталов по всему миру. У меня в руках контрольный пакет акций. Как директор, я ответствен за вклады других акционеров. А последняя просьба вашего отца о предоставлении дальнейших кредитов лишена здравого смысла. И я не собираюсь больше обсуждать этот безнадежный случай.
Выслушав монолог, Элен еще больше разозлилась, но поняла, что ничто не заставит этого человека изменить его решения.
— Он болен, — в отчаянии произнесла она. — Последние обследования показали, что ему необходима операция.
— Я не могу манипулировать деньгами моих вкладчиков…
