После ланча Дик отвез Элен к физиотерапевту, затем они поехали на другой конец города к гинекологу. Приехали туда немного раньше намеченного времени.
Старшая сестра тепло приветствовала посетительницу.
— У доктора пациентка, миссис Крэг. Но он очень скоро освободится.
Элен села в кресло и, выбрав журнал, принялась его перелистывать. Одна из статей привлекла ее внимание. Но несколькими минутами позже взгляд упал на другой журнал, и она замерла. На обложке был портрет Одри. И в тот же момент в голове замелькали картинки из прошлого.
С ужасом припоминая их — о Господи, нет, нет! — женщина страстно хотела избавиться от этих видений.
Это все ложь, это злая шутка дьявола, уговаривала себя Элен, Надо просто тихо посидеть, и память вновь отключится. Тогда она сможет встать и уйти отсюда, пока окончательно не сошла с ума.
Элен с трудом поднялась и пошла в туалетную комнату. Войдя туда, в нерешительности остановилась.
Нет, сейчас определенно не нужно ни с кем встречаться, тем более с врачом, который обязательно обратит внимание на ее бледность, измерит пульс и начнет задавать вопросы, на которые она не в состоянии ответить.
Интересно, а что, если просто уйти отсюда и сесть в ожидавшую ее машину? Домой! Все к черту! Домой! Но как после таких воспоминаний можно туда вернуться? С другой стороны, куда же ей идти? Что, если попросить Дика отвезти ее еще куда-нибудь? Хотя это ничего не даст, поскольку уже через несколько минут Филипп будет знать, где она находится. И что тогда? Скандал?
Гнев в ней так и бушевал. И вдруг сознание легко переключилось на тот злополучный обед, их первый обед с Филиппом Крэгом, который состоялся несколькими часами позже после ее визита к нему с просьбой спасти отца от банкротства.
Элен опоздала на пять минут. Метрдотель проводил ее к столику Филиппа. Усевшись, она попросила налить ей воды и почти сразу же снова попыталась выручить отца.
— И что же вы мне предлагаете под кредит? — Филипп поднял бровь и вызывающе-пренебрежительно посмотрел на нее. — Себя вероятно?
Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать сказанное. Она схватила стакан, выплеснула воду ему в лицо и бросилась прочь из ресторана. Но ей пришлось вернуться — на столе осталась сумочка. Когда же Элен протянула руку, Филипп накрыл ее ладонью.
— Сядьте.
— Мне больше нечего вам сказать.
— Если вы сейчас опять уйдете, исчезнет последний шанс спасти отца.
Как ей хотелось уйти! Хотелось просто бежать от этого страшного человека. И лишь его слова об отце заставили вновь опуститься на стул.
— Вы очень беспокоитесь о нем?
— Если бы не беспокоилась, меня бы здесь не было, — прямо ответила она.
— Этого достаточно, чтобы я принял ваши гарантии и выдал деньги из своего личного фонда.
Девушка похолодела, но смело взглянула в глаза кредитора.
— Какие вам нужны гарантии?
Если сейчас он предложит стать его любовницей, она немедленно уйдет. И на этот раз сумочку не забудет — уже держит в руке. Но если когда-нибудь их жизненные пути вновь пересекутся, она не удостоит его даже взглядом! Все это Элен успела подумать и даже представить себе, прежде чем услышала:
— Условие — вы станете моей женой.
Элен оторопела.
— Вы сошли с ума?
Он внимательно посмотрел на нее.
— Два миллиона долларов — подходящая плата за два года вашей жизни?
— Нет.
— Мы с вами подпишем документ, по которому вы получите два миллиона долларов в день нашей свадьбы.
Все происходящее походило на кошмарный сон.
— Нет.
— А по-моему, это прекрасная компенсация за акт милосердия.
— Мой отец никогда не простит мне этого.
— А никто об этом и не узнает, если, конечно, вы хорошо сыграете свою роль.
Глаза Крэга ни на секунду не отпускали ее глаз.
— Даю вам двадцать четыре часа для принятия решения.
И она его приняла. Всего за несколько минут до истечения срока. Свадьба состоялась ровно через месяц.
— Если бы не мой отец, — призналась Элен, расписываясь в книге регистрации браков, — я бы никогда не пошла на это.
— Я в этом не сомневаюсь.
— А что, если я скажу «нет»? — спросила она ночью, когда они остались одни в номере отеля.
— «Нет» я рассматриваю как «возможно», — твердо ответил Филипп. — А если добьюсь успеха, пробудив твои сексуальные чувства, то «возможно» превратится в «да».
— Ты просто… эротоман! — воскликнула Элен.
В ту ночь новобрачная поняла, что секс и любовь — два совершенно разных понятия.
А спустя несколько недель она обнаружила, что существует Одри. По слухам, эта великолепная манекенщица все еще оставалась любовницей Филиппа. Это открытие совсем не причинило Элен боли, появившейся позже.
Прошло четыре месяца ее замужества, когда у отца случился первый инфаркт, а вскоре и второй. В ту ночь, когда его отвезли в клинику после нового приступа, она забыла принять противозачаточные таблетки. Когда же вспомнила об этом, было уже поздно. Домашний тест на беременность оказался положительным, что подтвердил и визит к врачу.
Какое-то время ее мучила эта новость. Но однажды утром, когда Филипп отправился в офис, она в спешке побросала в сумку вещи, села в спортивный автомобиль и поехала, толком не зная куда. Только куда-нибудь подальше от этого города, этого особняка, а главное — от этого жуткого человека, с которым, ко всему прочему, ее теперь свяжет еще и ребенок.
По злой воле судьбы беглянка проехала всего один квартал. Какая-то машина, проскочив на красный свет, врезалась в ее автомобиль.
Сейчас Элен четко вспомнила: она до отказа нажала на тормоза, желая избежать столкновения, затем раздался оглушающий лязг металла, мощный толчок отбросил ее к двери… Больше ничего не запомнилось.
У Элен так болела голова, что не хотелось отвечать на стук в дверь.
— Миссис Крэг! С вами все в порядке?
О Господи! Как долго она здесь находится? Пять минут, десять?
— Да. Просто у меня приступ рвоты, — наврала медсестре пациентка. Ей надо было прийти в себя, да и выглядела она сейчас не лучшим образом. — Я выйду через минуту.
— Доктор ждет вас. Может быть, вам принести холодной воды? Или чаю?
— Да, неплохо бы чашку чая. Спасибо.
В туалетной комнате нашлись специально приготовленные для посетителей зубная паста и щетки. Элен воспользовалась и тем и другим, прежде чем нанесла на губы толстый слой помады, расчесала волосы.
Десять минут спустя она сидела в глубоком, удобном кресле перед врачом. А доктор — мужчина небольшого роста — разглядывал ее сквозь толстые стекла очков.
