— Болит голова?
Ухватиться за брошенный спасательный круг было соблазнительно, но Дженифер показалось унизительным опускаться до лжи.
— Нет.
Крис протянул руку и провел ладонью по ее щеке.
— Воюете с собой?
— Да.
Он задумчиво кивнул.
— Откровенность — редкое качество, особенно у женщин.
— Возможно, вам просто попадались не те женщины.
Дженифер поразил звук собственного голоса — низкий, грудной, хрипловатый. Сексуальный, поправила она себя и напряглась, когда рука Криса соскользнула с ее волос и спустилась по шее к плечу.
Вся эта ситуация представлялась ей нереальной. Ночь. Чужая спальня. Странный, немного пугающий мужчина, лежащий на одной с ней кровати. И разговор…
Дженифер не успела довести мысль до конца, потому что Крис подался вперед, наклонился и легко прикоснулся губами к уголку ее рта. За первым прикосновением последовало второе, третье… Их нельзя было назвать поцелуями, но они возбуждали, дразнили, обещали.
Наверное, ей следовало отстраниться или хотя бы обозначить недовольство, но его ласки обладали магической силой, противостоять которой Дженифер не могла.
Между тем он уже гладил ее грудь, пощипывал набухшие соски, продолжая целовать раскрывшиеся губы.
Сдерживая стон, Дженифер выгнулась и подалась ему навстречу. В тот же миг Крис потянул ее сорочку вниз. Его глаза блеснули при виде обнаженного, разгоряченного желанием тела, и Дженифер поняла, что на этот раз они оба захвачены той древней могучей силой, которая не знает препятствий и запретов.
Все клеточки кожи ожили, остро воспринимая каждое прикосновение, а когда Крис наклонился и приник к нежным бугоркам ее грудей, Дженифер вскрикнула от боли и наслаждения. Нет! Да!
Он опустился ниже, задержавшись на животе ровно настолько, чтобы его язык успел совершить дерзкий круг по овалу пупка, и двинулся ниже. Неужели?..
Ее молчаливый протест не остановил Криса, который, похоже, без всякого смущения преодолел порог интимности, казавшийся Дженифер священно неприступным. Не обращая внимания на слабые попытки сопротивления, он беззастенчиво и бесстыдно укротил ее ласками, отточенными, несомненно, в многочисленных любовных схватках с куда более опытными противниками, чем Дженифер.
Ее тело откликнулось на его манипуляции с готовностью и благодарностью дождавшегося дождя засеянного поля. Сотни и тысячи зернышек, получив живительную влагу, раскрылись и пустили ростки, устремившиеся из глубины к поверхности. Дженифер казалось, что еще немного, и они прорвутся из-под кожи, и тогда она лопнет, как набухший бутон.
В тот миг, когда давление этих пробудившихся сил стало невыносимым, когда по ее телу прокатилась первая волна приближающейся бури, Крис приподнялся, давая Дженифер передышку.
И тут же где-то в дальнем уголке ее сознания прозвучал тревожный сигнал.
— Ты… я не хочу…
— Не беспокойся.
Ему понадобилось всего несколько секунд, но эти мгновения показались Дженифер едва ли не самыми длинными в жизни, и, когда он начал опускаться на нее, она уже дрожала от нетерпения. Крис вошел в нее одним ударом, настолько сильным и глубоким, что Дженифер лишь охнула.
Дженифер полностью отдалась заданному Крисом ритму, забыв обо всем на свете. Никогда прежде она не испытывала чего-либо подобного. Все чувства и ощущения пропали, осталось лишь пульсирующее наслаждение, нараставшее с каждым движением неутомимого смуглого тела.
Дженифер не помнила, как ее стоны переросли в крик, как ее ногти впились в плечи Криса, а ноги сомкнулись у него за спиной. Она перестала быть тем, кем была в последние годы, и превратилась просто в женщину, доведенную до исступления примитивной жаждой страсти.
Дрожь, сотрясавшая ее тело, постепенно унялась, и Дженифер откинулась на подушку. Крис лежал рядом, нежно поглаживая ее плечи и грудь, покрывая ее лицо легкими, как прикосновение крыла бабочки, поцелуями.
Она чувствовала себя так, словно ее раздели и выставили голой в витрине магазина. Как могло случиться, что едва знакомый мужчина сумел заглянуть в ее душу, познать все ее тайны и самые сокровенные желания? Как могло случиться, что она впустила его в свое сердце?
Слезы катились по щекам Дженифер, и Крис осушал их поцелуями. Сердце его сжималось от жалости и сочувствия к этой чудесной женщине, открывшейся для любви и ощутившей теперь, свою уязвимость.
Наверное, Дженифер так и уснула бы, но Крис вдруг поднялся, легко, словно пушинку, подхватил ее на руки и направился к ванной.
— Что ты делаешь?! — воскликнула она.
Крис не ответил и, толкнув ногой дверь, вошел в большую, отделанную мрамором ванную.
— Мы не можем принимать душ вместе!
Крис рассмеялся.
— Почему?
Дженифер промолчала, понимая, что любой ее протест прозвучит сейчас просто глупо.
Крис поставил ее на ноги, открыл воду и включил душ.
— Я сама, — пробормотала Дженифер, когда он начал намыливать ей грудь. — Перестань.
— У меня это получится лучше.
Она попыталась оттолкнуть его, но с таким же успехом можно было пытаться передвинуть каменную стену.
— Крис…
— Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя.
— Пожалуйста!
Похоже, он совсем не понимал, как действуют на нее его прикосновения, как смущает его близость.
— Если хочешь, можешь сделать со мной то же самое. Я не возражаю и даже буду признателен.
— Извини, но мне не до игр.
Дженифер действительно едва держалась на ногах. Силы быстро покидали ее, горячая вода расслабляла, к тому же тело, истерзанное бурными проявлениями страсти, ныло и требовало отдыха.
Наверное, Крис понял ее состояние. Он выключил воду, вытер Дженифер теплым толстым полотенцем и снова поднял на руки.
Ей показалось, что она уснула, еще не коснувшись головой подушки.
Крис погасил свет, прислушался к ровному дыханию Дженифер и, усмехнувшись, лег рядом.
5
Пробуждение напоминало подъем к свету из глубины, и, открыв, наконец глаза, Дженифер не сразу поняла, где находится. Чужая комната, чужая кровать…
Крис Манкузо!
Она осторожно повернула голову и обнаружила, что кровать пуста. Убедившись, что его нет и в комнате, Дженифер взглянула на часы и застонала. Надо же столько проспать! Она торопливо соскользнула с кровати, достала из сумки белье, юбку и блузку и побежала в ванную.
Через пятнадцать минут Дженифер, тщательно одетая, и причесанная, уже спускалась по лестнице с сумкой на плече. Из кухни доносился аромат тостов и свежесваренного кофе. Искушение было слишком велико, к тому же уйти, не сказав ни слова Крису, было бы просто верхом неприличия.
