– Трудно говорить правду? Это был гениальный план, поверь мне, – язвительно заметил Джанкарло.
– Охотно верю, что ты мог бы придумать такой! – воскликнула Наталия.
– О чем ты говоришь, Джанкарло? – удивленно спросила Алегра, дергая его за рукав, чтобы привлечь к себе внимание брата.
Но Джанкарло не слышал сестру, потому что был поглощен разоблачением Наталии.
– Играешь ты превосходно! Какое удивление в глазах! – с гневом произнес он. – Хватит играть комедию! Мы все знаем! Эдвард во всем признался. Решив, что пришел его конец, он поспешил избавиться от мучившей его тайны и рассказал Алегре о своей измене.
– Прекрати, – закричала Алегра. – Вы, оба, прекратите! Джанкарло, ты не понимаешь! Она…
– Только тебя должна мучить совесть! – взорвалась Наталия. – Тебя, Джанкарло! За то, что ты посмел поверить в такую чушь об Эдварде и обо мне! Только твой испорченный ум был способен на такое! Какая мерзость! – Она с удовольствием наблюдала, как мрачнело его лицо. – Простые человеческие чувства тебе недоступны! Мне следовало сразу это понять. Какая же я была дура!
– Не говори так, Наталия! Ты придумала гениальный план. Не твоя вина, что все раскрылось…
– Джанкарло! Ты заходишь слишком далеко, – оборвала его Алегра.
Наталия решила, что с нее хватит: она пришла в больницу не для того, чтобы выслушивать идиотские обвинения Джанкарло. Одарив его убийственно холодной улыбкой, Наталия отправилась искать палату Эдварда, единственного человека на свете, которого она любила.
Пусть Алегра ему все объясняет. Наталия удовлетворенно усмехнулась, услышав перед тем, как дверь за ней закрылась, начало этого захватывающего разговора.
– Джанкарло! Ты ошибаешься! Она не любовница Эдварда! – яростно кричала Алегра. – Это его дочь, идиот! Как же ты не понимаешь…
Джанкарло нашел Наталию в палате Эдварда. Наклонившись над больным, она старалась успокоить его, поскольку тот все время порывался встать с кровати.
– Пожалуйста, милый мой, лежи. Тебе может стать хуже. Побереги себя, я прошу.
Но успокоить Эдварда ей не удалось.
– Я не мог нигде тебя найти! Звонил домой, в офис. Все напрасно. В отчаянии я позвонил Джанкарло! А он мне сказал, что послал тебя с какой-то важной миссией в Манчестер. Как я мог поверить ему! – Эдвард зашелся в кашле и прервался. – Представляешь, даже малейших сомнений не возникло. Я перестал волноваться о тебе. И стал думать только о нас с Алегрой.
– Вот и правильно. Разве не для этого вы поехали в круиз? Вам нужно было побыть вдвоем, – попыталась утешить его Наталия.
– Нет! – простонал Эдвард. – Мне надо было сразу почувствовать ложь. Я же всегда знал, какой Джанкарло хитрый! А понял, что был обманут, только через две недели. Меня будто осенило. Зачем ему, спрашивается, понадобилось посылать тебя в командировку? Тут я понял, что итальянец что-то задумал. Моя девочка в опасности, а я и в ус не дую!
– Не волнуйся, папа! Тебе нельзя волноваться, – ласково прошептала Наталия.
– Я позвонил в офис, – нервно продолжил Эдвард. – Там был Говард Фиск, который, как я понял из его слов, сам только что прилетел из Милана! Этот негодяй с радостью в голосе сообщил мне, что ты переехала к Джанкарло на следующий день после прилета итальянца в Лондон! Вот тогда мне все стало ясно. – Больной тяжело вздохнул. – Весь коварный план итальянца! Он устроил круиз, понял я, чтобы удалить меня из Лондона, а самому занять мое место. Наверное, он узнал каким-то образом о тебе… И приехал отомстить мне! Для этого ему нужна была ты, моя дорогая!
– Ты хочешь сказать… Он прилетел, чтобы соблазнить меня и затащить к себе в постель? – ошарашенно спросила Наталия.
Тихо стоявший неподалеку Джанкарло, чувствуя, что вина за случившееся все тяжелее ложится на его плечи, понял, что он не вправе больше молчать.
– Наталия… – позвал он ее, делая шаг в ее сторону.
Она обернулась и с вызовом посмотрела на него. Джанкарло вздрогнул: на него смотрели глаза, до боли похожие на глаза Эдварда. Он взглянул на ее волосы и в первый раз заметил, что они такого же цвета, который был у Эдварда до того, как тот начал седеть. Джанкарло покачнулся: правду было так легко заметить, но он, движимый ненавистью, не видел ее. Как же долго он был слеп!
Не ненавистью, а страстью! Он позволил желаниям управлять собой.
Правда мешала ему! Он предпочел не видеть ее. Сицилиец не может соблазнять дочь члена своей семьи! Никогда! Выходит, ему было выгодно видеть в Наталии любовницу Эдварда…
Желание, охватившее его, когда он увидел ее впервые, оказалось сильнее доводов разума, правил чести, ненависти.
– Держись от нее подальше. Слышишь! – словно прочитав его мысли, закричал Эдвард, приподнявшись на постели. – Тебе удалось отомстить мне – можешь радоваться. Больше тебе здесь делать нечего, убирайся отсюда. Оставь меня и мою дочь в покое!
Повторилась сцена в приемной, только теперь они с Наталией поменялись местами. Джанкарло мрачно покачал головой, не понимая, как ему удавалось так долго обманывать себя.
– Наталия… – еще раз попытался он привлечь ее внимание к себе.
– Уходи, – услышал он в ответ голос Эдварда.
Наталия повернулась к отцу, не давая ему встать.
– Уходи, – повторила она, не обернувшись. – Видишь, из-за тебя он волнуется. Папе вредно волноваться. Ему может стать хуже.
– Нам с тобой надо поговорить, – требовательно сказал Джанкарло.
Наталия на мгновение обернулась, но в ее влажных от слез глазах он прочел такое презрение, что стало ясно: она скорее убьет его, чем поговорит с ним.
– Только поговорить, – настойчиво повторил Джанкарло и, в последний раз взглянув в мрачное лицо Эдварда, вышел из палаты. – Он обидел тебя, да? – Эдвард тоже заметил слезы в глазах дочери. – Я никогда не прощу ему этого!
– И я, – согласилась с отцом Наталия, но почувствовала, что такое решение причинило ей не меньшую боль, чем уход Джанкарло.
И она знала почему. Знала, что любит этого эгоистичного, высокомерного и невыносимого итальянца.
– Отец! Я прошу тебя: успокойся. И не думай об этом! – взмолилась Наталия. – Я не хочу потерять тебя! Мне и так сейчас тяжело.
– Я здоров. Ну, почти здоров, – нетерпеливо вспыхнул Эдвард. – Небольшое затруднение, возникшее после долгого перелета. Так часто бывает. Ничего такого, чтобы бегать вокруг меня в панике!
Наталия не стала спорить с ним. Она была уверена: отец сам понимает, какую опасность для жизни представляет собой сердечный приступ.
– Что он сделал? Наталия, скажи! Что он тебе сделал? – воскликнул Эдвард, в раздражении откидываясь на подушки, так как понял, что из-за слабости не в силах справиться даже с мягкой и податливой Наталией.
