– Я собой владеть перестала, схватила
записку и к Крон побежала, босыми ногами по лужам.
…Дверь открыла Ия Вадимовна, Алла сунула ей
письмо, начала орать что-то зло, обидное и… упала в обморок. Когда Ивлева
очнулась, у кровати сидела Зоя.
– Все будет хорошо, – запричитала
она, увидав открытые глаза подруги. – Мы тебе поможем, мама согласна.
Крон и в самом деле забыла о жестоких словах,
сказанных Аллочкой. Ия Вадимовна дала ей большую сумму денег, Алла накупила
себе много новых вещей. Ефим исчез из жизни Ивлевой, надо было начинать новый
сезон охоты на мужа, а девушке на выданье, пусть уже и не первой свежести, необходим
хороший гардероб.
Профукав полученные от Ии Вадимовны тысячи и
увидав новую квитанцию из санатория за проживание Костика, Алла, не сомневаясь,
пришла к Крон и попросила:
– Дайте денег, за мальчика требуют.
– Ты ведь получила на руки годовое
содержание несчастного малыша, – изумилась Ия Вадимовна.
– Я внесла плату лишь за месяц, –
призналась Алла. – А мне пальто надо было купить и сапоги. Не ходить же
оборванной!
Старшая Крон нахмурилась.
– Я была готова помочь инвалиду, но
одевать тебя не собиралась. Больше ничего не дам.
– Пожалуйста, – зарыдала
Аллочка, – сына выгонят.
– Уже помогла один раз, – напомнила
Крон.
– Вот вы какая! – взбеленилась
Алла. – Зойку балуете, а мне жалеете!
– Зоя моя дочь, – спокойно ответила
Ия Вадимовна, – а ты никто.
– Я несчастная сирота, – заныла Алла
в надежде разжалобить мать подруги детства.
– Жизнь несправедлива, – отметила
Ия, – тебе не повезло. Но я не дура, деньги просто так не раздаю. Работай,
верни долг до копеечки, а там посмотрим.
– Костю выгонят!
– Нужная сумма у тебя была в руках, а уж
как ты ею распорядилась, мне неинтересно, – отрезала Ия. – Никаких
обязанностей я перед тобой не имею, от дома не отлучаю, чаем напою и ужином
накормлю. Но, пока не вернешь долг, ни копейки больше не получишь.
Глава 15
– Понятно, – сказала я, –
украсть медальон тебе показалось лучшим выходом из финансового тупика.
– Он ей не нужен на том свете, –
покраснела Алла. – Я с голоду чуть не пухну, последние крохи на содержание
Костика отдаю, а он все никак не умрет! Половина санатория уже на кладбище
переселилась, новые приехали, и те уж того… а мой словно заговоренный, ничто
его не берет. Зимой у них отопление отключилось, половина идиотов воспаление
легких получила и родителей от себя освободила. Приехала я очередные деньги
отстегивать, иду по коридору, а из кабинета заведующей тетку выводят, рыдает во
весь голос, дочка у нее умерла. Нет бы от счастья скакать! – «Добрая»
мамочка помолчала и добавила: – Я хотела от Костьки отказаться, так не вышло.
– Почему? – спросила я.
– За ним ухаживать надо, – зло
пояснила Алла, – в обычном детдоме не оставить, а специализированные
переполнены, надо ждать, пока очередь дойдет. В общем, не стану вдаваться в
подробности. За деньги заберут, а бесплатно – шиш. Только полного сироту могут
пристроить, а если у полудурка бабка или мать есть, шансов ноль. Вот у нас
какое государство, как любит своих граждан. Вот на Западе…
– Не знаю, как за бугром, – не
выдержала я, – но у моей подруги есть дочка с диагнозом «аутизм». Ленка
билась за нее, забыв про все, и выходила. Девочка окончила школу, сейчас
работает художником, детские книги иллюстрирует. Да, она с некоторыми
странностями – ни за какие коврижки не выйдет к гостям, молчалива, но с мамой
адекватна, способна к общению с коллегами. Пойми, аутизм – это особенность
незаурядной личности, часто гения, способ отгородиться от назойливого мира.
Возьми Костика домой, в клинике, пусть даже самой хорошей, такому ребенку очень
трудно, мальчику, прости за банальность, нужна мать.
– Только не надо мне мораль
читать! – отмахнулась Аллочка. – Я хочу жить счастливо. Чтоб были
муж, дети. А Костик… Я ведь плачу за него немалые бабки! Вот тут деньжонок
надыбала, так себе лишь брюки приобрела, на сапоги и свитер даже не взглянула.
Видишь, какая материнская любовь! Я порядочная, но и о себе позаботиться
надо. Ты ведь не расскажешь Ии Вадимовне про медальон? Понимаешь… э… э…
– Что еще?
Аллочка ухмыльнулась:
– Зойка всегда полной идиоткой была, это
еще в школе проявилось. Придет в красивой шапочке, кто-нибудь попросит: «Зой,
дай поносить», – она мигом и снимет. Ну не дура ли? Ия Вадимовна тоже
хороша. Я бы своей дочурке за подобные фортели по рукам надубасила, мол, мать
зарабатывает, а ты направо-налево вещи расшвыриваешь. А Ия лишь улыбалась и
замечаний Зоечке обожаемой не делала. Ну и до чего Зойка добаловалась? Девочку
привела, Лапочку. Хитрое существо, всем улыбается, по хозяйству помогает,
щебечет: «Мама Ия, мама Ия…» Вот притвора! Зойка ее в дерьме подобрала, отмыла
и сестрой сделала!
– Наверное, Лапочка искренне полюбила
Крон, – пробормотала я.
– Ой, прямо-таки! – подбоченилась
Алла. – У Ии Вадимовны добра полно: квартира, машина, деньги,
драгоценности, вот побродяжка и смекнула: стану подлизываться – озолочусь. А
тут еще и Зоя умерла! Суперски вышло! Повезло нам!
– Кому? – тихо поинтересовалась я.
– Лапочке, – хмыкнула Алла, – о
ней говорим.
– Тогда тебе следовало произнести
«повезло ей», но ты сказала «нам».
В глазах Аллы мелькнула тень.
– А ты еще не поняла? – воскликнула
она. – Ия Вадимовна теперь Лапочку на руках носит, она ей роднее дочери,
все получит. Мать Зои другой стала. Представляешь, позвонила мне и сказала:
«Аллочка, сон мне приснился. Зоя плачет, просит тебе долги простить и помочь.
Считай, что все списала, и приходи, я тебе дам на содержание Костика».
– И ты не отказалась от денег?
– Я похожа на дуру? Побежала, на шею ей
кидалась и плакала. Теперь ясно, отчего про медальон молчать надо?
Я постаралась держать себя в руках.
– Ты за деньги работаешь? – вдруг
спросила Алла.
– Да, получаю зарплату, –
согласилась я, решив не говорить, что с Ией Вадимовной мы никаких договоров не
подписывали.
