– Да нет! Алла без ведома Зои в ее
комнате захоронку устроила. Зоя, когда я ей рассказала про посещения подруги,
сообразила, что к чему, и скандал закатила, с Алкой разругалась. Та к нам
больше не заглядывала, а потом странность получилась: Зое плохо стало, и Алка
ее в медпункт вела. Ну не пошла бы Зоя с ней! Никогда! Расплевались они совсем.
Только Зоя маме говорить не хотела…
Лапочка захлюпала носом, я попыталась
переварить услышанное.
– Постой, постой… Зоя и Алла повздорили?
– Ага.
– Сильно?
– Чуть не до драки, – закивала
Лапочка. – То есть они, конечно, не побили друг друга, но Зоя Алку вон
выставила, открыла дверь и закричала: «Чтобы ноги твоей тут больше не было! Как
я перед Лидочкой виновата! Поверила тебе!»
– Кто такая Лидочка?
Лапочка ткнула пальцем в потолок.
– Макарова. Соседка, наверху живет. Я с
ней совсем не знакома. Зоя про нее никогда не говорила, я даже и не
предполагала, что они раньше подругами были. Но один раз мы с мамой Ией в лифт
вошли, а там женщина стоит, молодая. Увидела нас, к стене отвернулась и молчит.
Так вниз и ехали, на первом этаже она выскочила и на улицу бегом. Я и сказала:
«Какая невоспитанная, даже не поздоровалась»…
Ия Вадимовна посмотрела на Лапочку и горько
улыбнулась.
– Лидия, насколько знаю, хотела даже из
дома уехать. Нас с Зоей боялась!
– Чего ж вы ей сделали? – разинула
рот Лапочка.
– Не мы, а она нам, – холодно
пояснила Ия Вадимовна. – Считали ее близким человеком, а она оказалась
волчицей в овечьей шкуре…
После памятной ссоры с Аллой Зоя побежала к
соседке наверх, просидела там несколько часов, затем вернулась заплаканная и
легла спать. Утром, провожая Лапочку в школу, Зоя вдруг сказала:
– Запомни, Лапочка, иногда весь мир
говорит о человеке плохо, но тот не виноват, просто его ловко оклеветали.
Никогда не теряй друзей, верь им. Ну ничего, теперь Алка попляшет, узнает,
почем фунт лиха.
– Вы с ней навсегда поссорились? –
обрадовалась Лапочка, которой никогда не нравилась Алла.
– Окончательно отношения
разорвали, – ответила Зоя. Помолчала и добавила: – А после вчерашнего
разговора с Лидой мне надо в милицию идти.
– Зачем? – удивилась Лапочка.
– Но я пока не могу, – словно не
услышав вопроса, продолжала Зоя, – надо подумать, как лучше поступить.
Может, все же поговорить с ней? Прижать к стенке? Потребовать, чтобы прекратила
пакостями заниматься?
– Кто? – вновь проявила любопытство
Лапочка.
Зоя погладила девочку по голове.
– Волосы в хвост собери и ступай в школу.
Не надо, чтобы пряди на лицо падали, зрение испортишь.
– Алла к нам больше не придет? – не
успокаивалась Лапочка. – Это я виновата, да? Растрепала про ее приходы
тайные, а ты обиделась.
Зоя взяла расческу.
– Стой спокойно, сама тебе лохмы причешу.
– Я не хотела вас поссорить, –
заканючила Лапочка.
– Надо было раньше рассказать, когда Алла
в первый раз заявилась в мое отсутствие, – прошептала Зоя. – Ты ни в
чем не виновата. Алла негодяйка. Все теперь встало на свои места, с Лидочкой мы
помирились, я вас познакомлю. Ты сейчас думай о контрольной…
Лапочка перестала теребить свитер и, покусав
нижнюю губу, договорила:
– А потом она умерла. Маме Ии, наверное,
Зоя ничего сказать не успела. У гроба Алла рыдала, а этой Лиды не было.
Девочка сгорбилась и побрела в коридор, я
пошла за ней. Абсолютно молча мы вернулись на кухню, и тут Лапочка вспомнила об
обязанностях хозяйки.
– Хотите чаю?
– Спасибо, нет, – покачала я
головой. – А ты теперь что делать станешь?
Лапочка пожала плечами:
– Мама Ия меня в квартиру прописала, уж
не знаю, как ей это удалось, значит, на улицу меня не выгонят. А классная
руководительница, Нина Петровна, собралась в районную управу сходить. Она
чего-то объясняла, но я не поняла. Вроде на меня можно опеку оформить и в
детдом не сдавать, у меня бабушка же есть, родная, правда, сильно пьющая. Нина
Петровна пообещала все уладить, сказала: «Ты девочка ответственная, хорошая,
можешь под нашим наблюдением одна пожить». Я пока плохо соображаю, вот маму Ию
похороним, тогда и подумаю.
– Одной страшно.
– Да нет, – равнодушно ответила
Лапочка.
– Лучше позвать кого-нибудь сюда.
– Кого? – вдруг улыбнулась девочка.
– Хорошую приятельницу.
– У меня их нет.
– Совсем?
– Только две одноклассницы, но они же с
родителями живут, – заморгала Лапочка. – Да я не боюсь никого, тетя
Лампа, я же из беспризорных.
– Неужели у тебя больше никого
нет? – допрашивала я девочку. – А бабушка не захочет к тебе
переехать?
Глаза Лапочки потемнели.
– Это я не захочу, – отрезала
она. – Раиса Ивановна пьяница!
– Нет ли у тебя друзей детства? –
задала я главный вопрос.
Лапочка сложила руки на столе, опустила на них
голову и сказала:
– Был один, раньше в одном доме жили, у
него тоже бабка квасила по-черному, еще хуже моей. Он все говорил: «Подрасту,
убегу» – и удрал. А на следующий день и я ушла.
– Вы не вместе уехали?
– Нет, – ответила Лапочка.
– На мой взгляд, вдвоем легче.
Девочка подняла голову.
