– Никто меня не спрашивал, –
заерзала Лида. – Я хотела намекнуть Ии Вадимовне, позвонила в дверь, но
она меня не впустила, с порога заявила: «Смерть Зоеньки не повод для
проникновения в дом гадюк». Ну я и ушла. Решила, потом оправдаюсь, через
месяц-другой Ия Вадимовна слегка в себя придет, вот тогда и побеседуем. Не нужен
ей после кончины любимой дочери еще один стресс.
– Ты осуществила свое намерение?
Собеседница отрицательно покачала головой.
– А почему?
– Поняла, что Ия Вадимовна мне не
поверит, – энергично затараторила Лида. – Снимки-то, ну те, где
Евгений в непотребном виде, у Зои остались. Куда она их сунула, не знаю,
доказательств у меня не было!
– Фото можно еще раз заказать.
– Так ведь дорого! Зоя умерла, пусть Ия
Вадимовна думает, что хочет, – насупилась Лида. – Меня ее мнение не
волнует, я хотела с лучшей подругой отношения восстановить, а не с ее матерью.
Мое терпение лопнуло.
– Думаю, ты сейчас лукавишь!
Глаза Лиды округлились.
– Я всегда говорю только правду.
– Не упрекаю тебя во лжи, просто ты
недоговариваешь. Небось догадалась, что Зоя в запале выложила Алле информацию
до донышка, не забыла упомянуть и про ворованные драгоценности. А заботливая
сотрудница бюро ритуальных услуг начала отрицать очевидное. Примерно
представляю, что она говорила Зое: «Мальчика, моего сыночка несчастного,
содержать надо, из нужды я пошла на воровство… Я жертва трагических
обстоятельств…» А затем Алла сообщила своему подельнику о беседе с Крон. Вот
Зою и убили, чтобы не болтала. Ты же испугалась и притихла, а сейчас, когда
меня увидела и узнала, что Ия Вадимовна детектива наняла, вновь перетрусила и
надумала откровенничать. Верной же подругой ты Зое была…
Лида открыла рот, потом закрыла его, обхватила
голову руками и заплакала.
– Я не хотела… случайно сказала… Зойка
убежала… зеленая вся стала… она у нее прятала…
– Что?
Лида затряслась крупной дрожью.
– Зойка сказала… она… не… а… о…
– Говори внятно!
Лида схватила со столика посудное полотенце, с
шумом высморкалась и неожиданно спокойно продолжила:
– Когда Зоя про кражи узнала, ей сначала
плохо стало. Заколотило ее, заколбасило…
Лида бросилась к подруге, стала ее
уговаривать:
– Ты тут ни при чем, выгони Алку навсегда
из своей жизни, забудь ее, как жуткий сон!
А Зоя вдруг сказала:
– Алла живет одна, дверь у нее в квартире
хлипкая, она боится воров, поэтому принесла мне коробочку с украшениями
покойной мамы. Алка их постоянно в ломбард таскает, то заложит, то выкупит. Она
очень просила никому об этом не рассказывать, вот я и молчала. Хотя что
стыдного в бедности? Но теперь я понимаю – она у меня дома ворованное прятала!
– Вот сука! – подпрыгнула
Лида. – Супер придумано! Если поймают за руку, отведут к ментам, те обыск
сделают и ни фига не найдут.
Потом ей в голову пришла еще одна мысль, и
Лида не преминула поделиться ею с подругой.
– Алка может сказать: «Я тут ни при чем,
главная в деле Зоя, у нее золото ищите». Она может! Зой, ты в коробку
заглядывала? Где она? Почему ты не догадалась, что драгоценности без конца
меняются? Неужели у ее матери Алмазный фонд имелся?
– Алла вещи в туго завязанных мешочках
таскала, – заплакала Зоя, – я не просила продемонстрировать
содержимое, это же неприлично.
– А прятать у тебя краденое
прилично? – добила Зою Лида.
Крон помчалась к двери, Лида молча смотрела ей
вслед.
– Дальше что? – спросила я.
– Зоя погибла, – ответила Лида.
Глава 27
Разговор с Лидой вышел долгим и тяжелым. Когда
беседа завершилась, на улице совсем стемнело. Ощущая себя лошадью, которая
целый месяц без отдыха возила в гору телегу, набитую кирпичами, я вышла на
лестничную клетку, нажала на кнопку вызова лифта и поняла, что тот не работает.
Это меня не огорчило. В конце концов, человек
должен проявлять физическую активность, к тому же спускаться намного легче, чем
подниматься.
Пытаясь разобраться с мешаниной в голове, я,
медленно шагая со ступеньки на ступеньку, доползла до квартиры Крон. Дверь
оказалась чуть приоткрытой. Я разозлилась на Лапочку – ведь велела девочке
никуда не ходить и никому не открывать. Вроде сирота поняла, я, уходя от нее,
специально подождала несколько секунд, услышала, как в замке несколько раз
повернулся ключ, и лишь тогда отправилась к Лиде. А Лапочка, позабыв про
предостережения, решила, видимо, сбегать в магазин и не заперла дверь. И что
теперь делать? Сесть на подоконник и подождать растяпу? Отругать ее как
следует? Объяснить, что Ию Вадимовну и Зою убил жестокий человек, не хотевший,
чтобы правда о грабеже покойников выплыла наружу?
Да, так оно и было. Сначала эта личность
отравила Зою, потом убрала Василия вкупе с жадной до антиквариата врачихой
Ириной Львовной, затем настала очередь Ии Вадимовны. Аллочка рассуждала просто:
Зоя молчать не станет, она возмущена и знает, кто заказал фотомонтаж для Жени,
небось захочет отомстить Алле, пойдет в милицию. Значит, Зою необходимо
уничтожить. Василия полагалось устранить, чтобы оперативники не пошли по следу.
Ия Вадимовна явно была в курсе всех дел…
Нет, последняя мысль не соответствует
действительности. Зоя не захотела волновать маму, но Алла об этом не знала. И
кто теперь в опасности? Лапочка! Может, девочка дома? Пришла из супермаркета,
нагруженная пакетами, сразу не заперла дверь, забыла о замке, а сейчас сквозняк
приоткрыл створку…
Я всунула голову в прихожую.
– Олечка!
Из квартиры не долетало ни звука.
– Лапочка! Это Лампа!
Но девочка не спешила на зов. Я осмотрела
прихожую. На вешалке висела темно-сиреневая куртка с капюшоном, внизу стояли
неновые, но тщательно начищенные сапожки на маленьком каблучке, а около зеркала
валялась разноцветная шапочка с полусмятым помпоном.
Мне стало не по себе. Верхняя одежда на месте,
значит, и Лапочка тут. Впрочем, у девочки может иметься несколько пар обуви, к
тому же на улице, несмотря на сентябрь, тепло. Она вполне могла выйти из
квартиры в свитерке, не накинув куртенку.
– Опять она дверь не заперла, –
заскрипел сзади старческий голос.
Я вздрогнула, обернулась и увидела бабушку в
темно-коричневой кофте.
