– Что тут у нас? – деловито спросил
он. – Имя, фамилия…
– Она не ответит, – вздохнула
я. – Похоже, находится под воздействием наркотика или какого другого
психотропного средства. Нужна консультация специалиста. Думаю, Жанна Клоповна
вполне сумеет оказать помощь. Ну и дура я была, ведь Алевтина Петровна прямо
намекала на нехорошие вещи, происходящие в «жути», а я пропустила ее слова мимо
ушей.
– Жанна Клоповна? – воскликнул
Вовка. – Главврач михайловской клиники, научного центра по изучению
пограничных состояний?
– Да, – растерянно ответила
я. – Ты ее знаешь?
– Лично потолковать пока не
удалось, – бормотнул Вовка. – Вы можете выйти?
Последняя фраза явно относилась к Зое.
– Насколько я понимаю, она воспринимает
лишь конкретные приказы, – протянула я, – и их должен отдать
определенный человек. Позови Егора, он, похоже, научился справляться с несчастной.
– Что, она даже на близких не
отреагирует?
– Не знаю, только вопрос задан
зря, – вздохнула я. – Ее мать, Ию Вадимовну, убили, а я лишь сейчас
начала понимать происходящее. Алла, подруга Зои…
– Алла Ивлева? – уточнил
Костин. – Будущий ветеринар, подрабатывающая в частном похоронном бюро
агентом?
– Она самая, – еще сильней изумилась
я и попыталась ввести Вовку в курс дела. – Она мерзавка! Крала у людей
драгоценности после смерти! За пять минут мне не рассказать всего…
– И не надо, – перебил меня
Костин, – Ивлева у нас.
– Не поняла, – отшатнулась я.
– Ивлева у нас, – повторил
Вовка. – А ты влезла в стремную историю и помешала осуществлению важной
операции. Это с одной стороны. С другой – Карельский дурак! Попил чайку…
– Карельский? Он кто?
– Наш сотрудник.
– Ничего не понимаю!
Костин ухмыльнулся.
– Ты чем в последнее время занималась?
– Делом, – ответила я, – искала
убийцу Зои Крон. С Ией Вадимовной мы встретились, правда, случайно, когда тебе
стало плохо, в поликлинике, куда я…
– Приволокла меня по дури, – перебил
Вовка.
– По дури? – возмутилась я. –
Ох и ничего себе! Кому стало плохо? Кого выворачивало в туалете наизнанку? Кто
жаловался на желудок?
– Ерунда, – беспечно махнул рукой
Вовка, – временное недомогание. Если из-за всякой ерунды к докторам
бегать, жизни не хватит.
– Но тогда я и предположить не могла, что
ты просто объелся бутербродами с браконьерской черной икрой, – возмутилась
я.
– А я и предположить не мог, что мы с
тобой занимаемся одним делом, – парировал Вовка. – Давай совместим
факты и выложим друг другу нарытое. В конце концов, я обещал помогать тебе.
Глава 32
Сейчас, когда прошло довольно много времени
после вышеупомянутых событий, я, анализируя произошедшее, не устаю удивляться
собственной глупости. Ведь разговаривала с человеком, который мог рассказать
много интересного, более того, женщина пару раз допустила оплошности при нашей
беседе! Алевтина Петровна, живописуя биографию Олимпиады, жены доктора Ивана
Васильевича, бабушки Василия и Мити, повторила высказывания местной сплетницы
Светланы Коростылевой, что-то типа: «Господь знает, за что Липа страдает»,
«Доктора в «жути» страшные вещи творят» и так далее. Нет бы мне уцепиться за ее
слова, пойти к Коростылевой и потрясти тетку… Но я пропустила все намеки мимо
ушей и потеряла время. А еще та же Алевтина Петровна сказала:
– Из окон моей квартиры великолепно виден
двор клиники, после смерти мужа я тоскую и часто по ночам смотрю в окно.
Почему я не ухватилась хотя бы за эту фразу?
И ведь имела шанс самостоятельно убедиться в правдивости рассказа
терапевта-пенсионерки! В тот день, когда мы с Алевтиной Петровной вели
неспешную беседу, одному из больных стало плохо, он закричал, и я расчудесно
наблюдала за суматохой. Нет бы сообразить, что постоянно маячащая у подоконника
Алевтина Петровна могла стать свидетельницей неких событий. Но ничего не
щелкнуло в мозгу у глупой Лампы. Ладно, лучше изложу события последовательно,
попробую смотать для вас нити в клубочки и связать многоцветный, невероятный
узор. Только начать придется издалека.
Доктор Иван Васильевич и его жена Олимпиада
Михайловна были настоящими медиками, для них не существовало личной жизни. Все
интересы Ивана Васильевича находились в клинике, которую он сумел превратить в
научный центр. В чем отличие обычной лечебницы от заведения, где занимаются
исследованиями? Ну, во-первых, в финансировании – второе учреждение получает
больше денег, и жизнь больных в нем намного комфортнее. Еще научный центр, как
правило, не испытывает недостатка в кадрах, многие люди хотят защитить
кандидатскую и предпочитают такие места, где можно собрать материал для
диссертации. Иван же Васильевич был не только великолепный психиатр, но еще и
замечательный педагог, воспитавший толпу учеников.
Человеческий мозг, несмотря на старательное
его изучение, во многом остается загадкой, ответов на многие вопросы у
специалистов пока нет. Отчего у здоровых людей появляется больной ребенок?
Может, дело в генетике? Большинство россиян не знает своего генеалогического
древа, хорошо, если назовут по именам бабушку или дедушку, а о более далеких
родственниках не слыхивали.
Ивану Васильевичу хотелось проследить развитие
болезней психики, поэтому он сумел сделать невозможную для советского
здравоохранения вещь – объединил под одной крышей дом для больных детей и
клинику для взрослых. Эти два учреждения были рядом, но до появления в
Михайлове Ивана Васильевича принадлежали разным ведомствам.
Главврач-энтузиаст был атеистом и
материалистом. Всякие рассуждения, типа «их наказали за прегрешения в прошлой
жизни» или «на все Божья воля», Иван Васильевич в расчет не принимал. Он
считал, что дело в химии – грубо говоря, мозг умалишенных недополучает каких-то
веществ, отсюда и сбой.
Всю свою жизнь Иван Васильевич искал лекарство
от шизофрении, но так и не нашел его. Экспериментировал доктор много, его
больные глотали ударные дозы витаминов, принимали всякие препараты, основная
масса которых не была официально зарегистрирована. В Советской стране
настороженно относились к гомеопатии и народной медицине, а Иван Васильевич не
чурался их, охотно использовал травы, пиявок и прочее. Олимпиада Михайловна
старательно помогала мужу.
