Конечно, в столь деликатном деле нельзя было стопроцентно
поручиться за точные предсказания. Водной стихии предстояло действовать
совершенно самостоятельно – и все равно кое-какие предварительные расчеты
сделать можно…
Воду пустили в шесть пятнадцать утра, и она, идиллически
журча, заструилась согласно законам природы.
В семь сорок шесть этажом ниже заметили неладное – надо
полагать, влажное пятно на потолке. А там и закапало. Капли должны были
понемногу превращаться в ручеек – что, судя по некоторым уловленным микрофоном
репликам, имело-таки место.
В квартире наверху внимательно слушали. В квартире внизу зло
материлась чертовски плохо выспавшаяся в эту ночь троица. Чем дальше, тем
больше события разворачивались в соответствии с замыслом – ветхие перекрытия
пропускали воду активнейшим образом, и внизу забеспокоились не на шутку,
принялись что-то с шумом передвигать, вслух пытаясь догадаться, что же там,
наверху, происходит и примут ли там, наконец, меры.
Постепенно троица, как и подавляющее большинство людей на их
месте, пришла ко вполне резонным в данной ситуации выводам: наверху, скорее
всего, свернули по пьянке кран либо позабыли таковой закрыть, а поскольку все
дрыхнут здоровым пьяным сном, толковых мер по исправлению аварии ожидать в
ближайшем будущем нечего. При том, что время встречи неумолимо приближалось.
Решения Скляра все более начинали предугадываться. В конце концов ожидания
полностью совпали с реальностью: «пан сотник», покидая квартиру в сопровождении
телохранителя, поручил хозяину явки принять в их отсутствие немедленные меры…
Вскоре в дверь верхней квартиры принялись отчаянно
трезвонить. Хозяин явки (зарегистрирован как Павлычко Игорь Павлович, «челнок»
из Симферополя) скрупулезно выполнял приказ.
Названивать ему пришлось минут пять. Потом в квартире
послышались ленивые, шаркающие шаги, щелкнул замок.
На пороге возвышался герой чеченской кампании во всей красе
– босиком, в камуфляже, с двумя настоящими медалями, «Отвагой» и «Василичем»
[2]
, заспанный и благоухающий спиртным на метр вокруг. Щурясь и
промаргиваясь, он всматривался в неожиданного гостя, пока не сообразил, что тот
ему не снится. И, почесывая живот под тельняшкой, без особых эмоций
осведомился:
– Проблемы какие, мужик?
И зевнул от души: аа-ууу-ыыы…
– У вас вода течет, – деликатно осведомил г-н
Павлычко, представитель частного капитала, низового его звена. – Мне
квартиру топит…
Бравый вояка, закатив глаза, старательно пытался понять,
чего от него хотят. Одной рукой по-прежнему скребя пузо, второй принялся чесать
в затылке. Непохоже было, что он когда-нибудь намерен отверзнуть уста.
– У тебя вода течет! – потеряв терпение,
драматически воскликнул Павлычко.
– Вода? Слышь, а откуда вода взялась? Воду мы вчера не
пили. Все пили, кроме воды…
– У меня квартиру заливает!
– А она где?
– Внизу! – энергично ткнул пальцем
Павлычко. – Под тобой прямо! Ну, доходит?
– Чего-т такое помаленьку доходит… – Вояка, качнувшись,
протянул широкую ладонь. – Будем знакомы, сержант Карасев… Слышь, выпить
хочешь? Там осталось до фига…
– Да какое выпить?! Квартиру топит!
– Не, мужик, я решительно не врубаюсь, – сообщил
сержант. – Пить ты не хочешь, как импотент какой, прости господи… Чего ж
тебе надобно, старче?
– Да ты… – рявкнул изобиженный сосед снизу и тут же
осекся, пытаясь быть дипломатом. Произнес раздельно и елико возможно
убедительно: – Слушай, парень, ну сообрази ты, наконец, похмельною башкою: у
тебя то ли трубу прорвало, то ли кран не закрыли. У меня с потолка так и
хлещет, там, внизу, под твоей квартирой, врубаешься?
– Да вроде, – помотав головой, сказал
сержант. – Пошли глянем.
И энергично ринулся на площадку – как был, босиком. Павлычко
обрадованно топал впереди.
Нижняя квартира, в самом деле, являла собою печальное
зрелище – на потолке темнело огромное влажное пятно, а на полу, соответственно,
можно было при желании пускать кораблики. За то время, что они стояли и
смотрели, с потолка толстым ручьем пролилось еще не менее полведра.
– Шумят ручьи, журчат ручьи… – легкомысленно пропел
сержант, покачиваясь. – Ну, что я тебе скажу? Репетиция всемирного потопа,
прямо прикинем…
– Ну что ты стоишь? – прямо-таки взвизгнул
Павлычко. – Сходи к себе, воду перекрой!
– Так она не у меня перекрывается, стояк в подвале
где-то…
– Может, у тебя кран не закрыт?
– Дался тебе этот кран, дядя, – произнес сержант
совсем даже трезво. – Кран, кран…
В следующий миг г-н Павлычко успел сообразить, что глаза
сержанта сверкнули совершенно трезво, холодно, а вот больше ничего не успел –
«сержант» отточенным приемом сбил его на пол, физиономией в холодную воду,
завернул руку, навалился.
Еще трое ворвались даже раньше, чем хозяин явки успел взвыть
от нешуточной боли. Звонко журчала водичка, аш-два-о.
Особо суетиться ворвавшиеся не стали – и без того было
известно, что данный субъект пребывал в квартире в гордом одиночестве (что
установили с помощью не самого сложного прибора, использовавшего не столь уж
головоломные законы физики). Никакого сопротивления г-н Павлычко уже не оказывал,
тем более любимого авторами детективов вооруженного – по той простой причине,
что любой, попавший в теплые дружеские объятия прапорщика Булгака, о
сопротивлении как-то незаметно забывал.
В общем, все обстояло чинно и благолепно, но так уж заведено
– врываться в молниеносном темпе. На всякий случай… Потом можно было и
расслабиться. Благо от них вовсе не требовалось уподобляться американским копам
и долго талдычить задержанному, на что он имеет право, а что непременно будет
использовано против него.
У лежащего всего-навсего вежливо спросили:
– Представляться надо?
Судя по тому, как он, лежа щекой в прохладной водичке, зло
фыркал и добросовестно пытался испепелить взглядом, в подобных церемониях
заведомо не было нужды. Но все же ему культурно сообщил старший группы:
– Федеральная служба безопасности. Такие дела. –
И, присев на корточки, рявкнул: – Где встреча? Где у Скляра встреча, спрашиваю?
– А я знаю? – огрызнулся пленник.
И так ясно было, что промолчит – то ли из вредности, то ли в
самом деле не знает. Но всегда лучше спросить, мало ли какие чудеса случаются,
вдруг да ляпнет: «На углу у булочной». Нельзя жить, совершенно в чудеса не
веря.
Увы, не получилось чуда. Старший выпрямился и, перейдя на
местечко посуше, скучным голосом заключил:
– Ну, давайте работать, по порядочку…
