А молодой человек в куртке, шумно вздохнув и покрутив
головой, преспокойно вышел из садика через калитку, прежде чем у него успели
поинтересоваться, что он здесь, собственно, делает.
В общем, никто из посторонних ничего и не заметил – так
частенько случается, если действовать на глазах у многочисленных свидетелей
так, словно их, свидетелей, не существует вовсе, работать молниеносно и нагло.
Никто просто не успевает ничего понять, не получает достаточно информации к
размышлению…
…Украшенный наручниками Скляр, которого ввели под белы
рученьки на его бывшую явочную квартиру, ступал брезгливо, прямо-таки
по-кошачьи приподнимая ноги, чтобы не замочить начищенные штиблеты, не
потерявшие своего безукоризненного блеска после недавней возни. Чуть
поморщился, когда его без особых церемоний усадили на стул, бдительно нависая
по бокам.
– Ну, здравствуйте, «пан сотник», – сказал
человек, сидевший у стола с компьютером, неприметный такой человек, ничем
внешне не примечательный. – Вот и свиделись наконец. Душевно рад. Видите
ли, это я вашим делом занимаюсь последние восемь месяцев, так что, сами
понимаете, и в самом деле искренне рад видеть вас во плоти и крови. Зовут меня
просто – капитан Токарев. Хотите соблюсти формальности, именуйте гражданином
следователем – а впрочем, как хотите.
– Это не ваш ли дедушка знаменитый пистолет
выдумал? – спросил Скляр спокойно. – Вернее, слизал с бельгийского
браунинга, второго номера?
Да нет. Вроде бы не родственники… Начнем, а? Я надеюсь, вы
не будете закатывать глаза и заламывать руки, возмущаясь произволом в виде
незаконного задержания? Смешно ведь, а? – Он двумя пальцами поднял за
уголок паспорт. – Конечно, с этой вашей краснокожей паспортиной еще не
работали глубоко, но, учитывая вашу личность и бурную биографию, и так ясно,
что перед нами стандартная липа… И никаких ошибок, никаких двойников, никакого
вашего рокового сходства с разыскиваемым нами супостатом… Вы – тот самый
супостат и есть, договорились? Скляр, он же Швитко, он же Мануков, он же Смок и
Максуд… И прочая, и прочая… Так как, признаем оба этот факт?
– Пожалуй, – сказал Скляр настороженно. –
Хотя… Скажем так, в известных пределах.
– То есть?
– Я не отрицаю, что я – Скляр. Допустим, и Швитко тоже.
Но если признаю, что – Мануков или Смок, вы мне можете автоматически предъявить
что-нибудь абсолютно для меня неприемлемое…
– Резонно, – кивнул Токарев. – Подберем такую
формулировку: вы – тот самый Скляр, замешанный в разного рода предосудительных
шашнях с чеченскими боевиками… впрочем, «чеченскими» в данном случае именуются
не одни лишь этнические чеченцы, в первую очередь даже не они… Как
формулировка?
Скляр усмехнулся:
– Вот и доказывайте мне, только аргументированно…
– А на самом деле вы в данный момент лихорадочно
пытаетесь догадаться, что именно нам может быть известно?
– А вы на моем месте держались бы иначе?
– Скляр, вы читали «Майора Вихря»?
– Классику жанра? Ну конечно.
– Хорошо помните?
– Да более-менее.
– Есть там такая сцена, – сказал Токарев. –
Когда Вихрь попадает в гестапо, ему там говорят чистую правду: «Мил человек, у
нас совершенно нет времени держать вас в камере и долго разрабатывать по всем
правилам…»
– Вообще-то там иначе говорят…
– Ну, не цепляйтесь к словам. Мы же не на экзамене по
литературе. Я просто-напросто хочу вам сразу объяснить, что нахожусь примерно в
том же положении, что и собеседники майора Вихря.
– С гестаповцами себя сравниваете?
Скляр, ну не ерничайте вы… – поморщился Токарев. – В
нынешней ситуации, повторяю, я нахожусь в том же положении. Если вести
следствие обычным порядком, тягомотина, простите за вульгарность, будет
изрядная. Значительную часть своих художеств вы совершили на территории третьих
стран типа Абхазии, прибалтийских вольных держав, Чехии… ну, вам лучше знать
свой послужной список. Конечно, есть свидетели и здесь, в том числе и те, кто
уютно пребывают в Лефортове, есть оперативная информация, еще кое-что… Но все
равно, вздумай мы вести разработку по всем правилам либо готовить вас к
судебному процессу, волынка затянется… А мне просто-таки необходимо добиться с
вами взаимопонимания в самые сжатые сроки.
– Другими словами – чтоб язык, как шнурок, развязался?
– Ну да, – безмятежно кивнул капитан. – Чтобы
мы с вами занялись стратегией и тактикой. Под тактикой, сиречь задачами
попроще, я подразумеваю, во-первых, вашу помощь в ознакомлении с содержимым вот
этого вашего компьютера. – Он не глядя ткнул большим пальцем себе за
спину. – Он у вас, как быстренько установили, кодами защищен, содержимого
не хочет показывать, электронную почту не соглашается предъявить. Итак, это
первое. Второе – ваши весьма предосудительные сношения с подполковником
Крупининым, всего-то полчаса назад передавшим вам документы, отнюдь не
предназначенные для посторонних глаз… Это – тактические вопросы. Потом речь
зайдет и о стратегии…
– Интересно, конечно, – сказал Скляр. –
Только почему вы решили, что я с вами буду все это обсуждать? Вы меня, кажется,
в чем-то там обвиняете?
– Ну, на сегодняшний день вам можно предъявить
обвинение по семи статьям УК…
Вот и предъявляйте. В соответствующем учреждении столицы
вашей родины. Благо я иностранный подданный, а вы и своим-то обязаны
предоставлять адвоката с момента задержания… Извольте поставить в известность
посольство Республики Украины, дайте мне возможность встретиться с консулом… Я
же не шпион какой-то, которому вменено в обязанность отрекаться от родины.
Согласен, я – иностранный подданный, оказавшийся на территории вашей страны не
вполне легальным образом… Вот от этого и будем танцевать. Вам мно-огое мне
нужно доказать…
– Примерно такого я и ждал, – ничуть не
удивившись, усмехнулся Токарев. – Другими словами, приглашаете на долгую
канитель?
– Помилуйте, а что же делать? – Скляр чуть было не
развел руками, но наручники, конечно, не дали. – Все должно проходить в
рамках цивилизованной законности. Права человека, Совет Европы и тому подобное…
Фактически у вас есть одно – нелегальное нахождение на территории России с
поддельными документами. Отрицать глупо. Ну и что? У меня в этом городишке
проживает одна… старая любовь. Еще с советских времен. Приехал ее навестить,
старею, становлюсь сентиментальным, чувства взыграли…
– А паспорт поддельный зачем? – благодушно
поинтересовался Токарев, показывая тоном, что принимает пока правила игры.
– А свой я потерял. Дома, в Украине. Некогда было
возиться, получать новый, вот и решил рвануть через границу по картону,
одолженному одним собутыльником… Полагаете, неправда? Что ж, докажите.
– Пистолетик, который у вас при задержании отобрали?
