С незаурядным актерским талантом Курловский слегка
трясущимися пальцами сорвал жестяную крышечку, набулькал себе полный стаканчик,
зажмурился и блаженно выцедил. Откусил кончик шоколадки, постоял с закрытыми
глазами, выдохнул:
– Хар-рашо пошла…
И широко улыбнулся. Дураку было ясно, что русский служивый
человек моментально перешел в состояние распохмеленной томности. А дураком
хромой наверняка не был. И, улучив момент, вроде бы равнодушным тоном
поинтересовался:
– Неприятности, командир?
А! – махнул Курловский рукой, с той же
непринужденностью сгребая с прилавка пачку деревенского «Мальборо». – Я у
тебя и табачку заодно, в долг… Да так… Видел красавца? Гэбэшники второй день
чего-то суетятся, а нам лишняя нервотрепка. Главное, не понятно ничего, да наше
дело маленькое… Стой, мент, где поставили, улыбку изображай… А ведь никакое он
мне не начальство…
Хромой предупредительно заметил:
– Я сам в армии служил, понимаю…
– Да что ты понимаешь, частный капитал? –
безнадежно махнул рукой Курловский, нацеживая себе по второму. – Очень мне
надо за ними ходить, как дураку, в спектакле ихнем подыгрывать… – Он лихо
выплеснул водку в рот, оглянулся на яркую вывеску. – Что, тю-тю ваш
целитель? Я так понимаю, он и не целитель вовсе, а, ребята?
Молодой переглянулся с пожилым, оба одинаково пожали
плечами.
– Мы его и не знаем, – заверил хромой. –
Нам-то что? У нас магазин, сам видишь, и документы в порядке… А что с ним
такое?
– А я знаю? – фыркнул Курловский. – Понаехало
ночью гэбэ, с маху перешлепало уйму народу, а теперь ихний главный, Наполеон в
дезодорантах, озирает тут все… Я так понимаю, целитель ваш был форменным
резидентом…
– Его что, убили?
– А ты его знал?! – грозно нахмурился Курловский.
– Откуда? Просто смотрю – нет его с утра, больные
ждали-ждали и разошлись. А он всегда аккуратно открывал, в девять. Люди
говорят, ночью была стрельба…
А я тебе что говорю? Кучу народу положили. – Курловский
словно спохватился вдруг: а с чего это он, собственно, мент бравый, торчит тут
с этим аборигеном и разговоры с ним разговаривает? Оказал минимум любезности в
благодарность за даровой пузырь, вот и довольно с него. Пусть спасибо скажет,
что всю лавку по карманам не распихал…
Приняв гордый и непреклонный вид, он снизошел до небрежного
кивка и отошел к машине, бережно запихивая ополовиненную бутылку во внутренний
карман. Затылком чувствовал острый, напряженный взгляд – ну, так и надо, будет
вам, ребятки, что доложить отцу-курбаши…
Великодушно передав ополовиненный сосуд сидевшему за рулем
Доктору Айболиту, остановился у кабины так, чтобы в зеркало заднего вида
наблюдать за «торговым предприятием». Как он и думал, хромой явственно
забеспокоился: коротко пошептавшись с пожилым, закултыхал к их машине,
желтенькой, тронутой ржавчиной «шестерке», плюхнулся на водительское место и
быстренько укатил. Нет, вряд ли он рвался немедленно доложить куда следует – не
такое это быстрое дело, цепочка времени требует. Тут, надо полагать, другое.
Скляр при виде хромого и бровью не повел – вероятнее всего, видел где-то
мельком, возможно, с более густой бородищей-шевелюрой, не может же он помнить
каждого «пехотинца», сие не в человеческих силах, да и к чему забивать голову?!
А вот хромой Скляра запомнил – лицезрел, ручаться можно, в компании своих
отцов-командиров, знал, что человечек это непростой. Ну, а поскольку Скляр, вот
сюрприз, оказался раскрывшим свое инкогнито гэбэшником, хромой испугался, что
«засланный казачок» может его вспомнить, опознать.
Ничего, пройдет совсем немного времени, и хромой начнет
обдумывать, анализировать то, о чем в спешке особо и не задумывался. Вспомнит,
что те же самые ребятки, в том же точно составе сопровождали вчера эстрадную
звезду – а нынче, изволите ли видеть, с неким чином приперлись, с раскрывшимся
разведчиком. Информации к размышлению будет масса… а впрочем, это опять-таки не
наше дело…
Из подъезда показалась бравая компания. Скляра пропустили в
кузов первым – конечно, не из-за почтения к «начальству». Усадили у самой
кабины.
– Разрешите, ваше благородие, господин
орденоносец? – вежливо осведомился Токарев, раскрывая наручники.
Скляр поджал губы, подставил руки, глядя в брезентовый
потолок, кое-где зиявший мелкими прорехами, так, словно был надменной
принцессой, попавшей в лапы неотесанных пиратов. «Надо заметить, – сказал
себе Курловский, – что некоторая уверенность в себе к «пану сотнику»
вернулась – после того, как ему, должно быть, твердо гарантировали, что он не
попадет на ту сторону границы, в дружеские объятия грузинской Фэмиды…»
– Скляр, вы, часом, не помните того хромого, что
торговал с лотка водярой? – поинтересовался Курловский.
– Не припоминаю.
– А вот он вас помнит. У него челюсть отвисла, когда
узрел в таком наряде и в таком сопровождении…
– Бывает, – сухо отозвался Скляр.
– Если…
– Что-то стоим долго, а, ребята? Курловский поднял
брезентовый клапан в передней стенке тента, выглянул. Тот самый милицейский
блокпост, мимо которого они проезжали в четвертый раз: дважды вчера,
сопровождая эстрадную диву, дважды – сегодня.
На сей раз определенно вышли какие-то нескладушки. Майор
стоял возле кабины, сердито сжав губы, часовой в бронике, как ему по уставу и
полагалось, застыл истуканом. Парой секунд спустя в кузов заглянул
невысоконький плотный тип в милицейском камуфляже, со сварливой физиономией.
Исподлобья обозрев их всех, недружелюбно спросил:
– А это кто такие?
– Там командир в кабине, – вежливо ответствовал
Доктор Айболит. – Он вам охотно даст все необходимые справки.
– Ты что, шибко умный, борода?
– Вопрос, конечно, дискуссионный, – ответил Доктор
Айболит. – Тут возможна поляризация мнений с амбивалентностью консенсуса.
А вы кто будете, дяденька?
– Я – полковник Балакин, командир Царскосельского
ОМОНа! Так что вы не особенно тут!
– Ну разумеется, тут нам не здесь… – кротко сказал
Доктор Айболит.
– Вот именно! От кого водкой пахнет?
«Ну и нюх у пузанчика, – завистливо подумал
Курловский. – Никто нынче не потреблял, кроме меня, а я ж от него самый
дальний сижу…»
Бывают люди, которым просто-таки жизненно необходимо для
поднятия тонуса хоть раз в день над кем-то покуражиться – иначе день пропал.
Зародилось сильное подозрение, что полковник к этому именно виду фауны и
относится.
– По-моему, я вам все объяснил, товарищ
полковник, – тоном величайшего терпения сказал тихо подошедший майор
Влад. – Все документы в порядке, должные разрешения имеются…
– Если вы – фээсбэ, почему вот этот одет с элементами
милицейской формы? И этот, и вон тот еще?
