– Да? А похоже. Итак… Вы, стало быть, тоже имеете
отношение к той самой священной борьбе?
– Да что вы ко мне прицепились? – в сердцах
спросил Костя. – Я же вам говорю: я – простой менеджер. Босс здесь ведет
дела с представительством, а мое дело – на подхвате…
– Говоря «босс», вы, конечно, подразумеваете господина
Каюма Вахидова?
– А кого же еще?
– И какие же у вашего босса дела с представительством?
– Вот у него и спросите.
– Ах да, я и забыл, вновь всплывает коммерческая тайна…
Святая вещь, конечно… А что вы скажете, господин Тулупов, если я сообщу, что у
меня несколько… иные сведения о вашей персоне?
– То есть?
В том, что вы – Анатолий Степанович Тулупов, я, в общем,
пока не сомневаюсь. Как и в том, что визу в нашу страну вы получили совершенно
легально. – Он поднял со стола загранпаспорт и тут же небрежно положил
назад. – Но есть на ваш счет, надо вам сказать, прелюбопытная информация…
Очень похоже, что вы не менеджер, а, выражаясь казенным языком, член
организованной преступной группировки по кличке, простите, Утюг… А?
– Чепуху какую-то мелете.
– Да? Вы полагаете? – Он заглянул в лежавшую перед
ним бумагу. – Вы так полагаете, господин Утюг? Тут о вас написано немало
интересного. Братва с Васильевского острова, «крыши», понимаете ли, контрабанда
и прочие шалости, отчего-то преследуемые российскими законами, – впрочем,
как и нашими, спешу уточнить, как и нашими… И спутник ваш, я имею в виду
господина Попова, по тем же сведениям, носящий по ту сторону границы прозвище
Облом, занимается столь же увлекательным и доходным, да вот беда, насквозь
противозаконным делом, и насчет господина Вахидова у нас собрано немало
интересного материала… Что скажете?
– Что глупости все это, – сказал Костя. –
Клички, братва, да вдобавок контрабанду приплели… Мы – честные бизнесмены. А
если кто-то у вас тут с российскими спецслужбами снюхался и…
– Ах, вот какова у вас будет линия защиты?
А чем плохо? – усмехнулся Костя. – Когда честных
бизнесменов ни за что ни про что волокут в кутузку из-за их контактов с
ичкерийским представительством – тут поневоле всякая гадость в голову лезет… Мы
тут у вас что-нибудь нарушили?
– Да вроде нет…
– Тогда в чем заморочки?
– Ну хорошо, господин Тулупов, – сказал
полковник. – Давайте будем откровенны. Священная борьба ичкерийского
народа за свою независимость, честный бизнес – все это, конечно, прекрасно. Но
вы, не забывайте, находитесь в независимом государстве. В одной из его
спецслужб. Мы обязаны знать, что происходит на нашей территории, чем тут
занимаются иностранцы. Вы согласны, что это вполне естественное желание?
– Ну, вообще-то…
– При чем здесь «вообще-то»? – жестко бросил
полковник. – И при чем здесь «ну»? Знать – необходимо, – отчеканил
он. – Священная там у вас борьба или не особенно… Не суть важно. Мы должны
располагать информацией.
– А я здесь при чем?
– Дурочку не валяйте, – сказал с усмешечкой
полковник. – С вашим-то богатым жизненным опытом…
– Что, стучать предлагаете?
– Бог ты мой, к чему употреблять столь пошлые и
неуместные среди солидных людей термины? – деланно изумился
полковник. – Речь идет всего-навсего о легком сотрудничестве. В итоге не
столь уж и обременительном.
Информация, и не более того. Мы со своей стороны сумеем
оказаться благодарными. Вряд ли у вас здесь нет проблем, которые с нашей
помощью могли бы великолепно разрешиться…
– Э, нет, – ухмыльнулся Костя. – Не пойдет,
герр оберст. Сегодня этаким вот образом разрешишь проблемы, а завтра из вашего
независимого моря еще один неопознанный трупец выловят…
– Я могу гарантировать…
– Да бросьте. Не было среди Тулуповых стукачей и не
будет. Зачем мне нарушать хорошую семейную традицию? Чтобы деды и прадеды в
гробу перевернулись?
– Чего в данном случае больше – клановой верности или
примитивного страха?
– Вопрос, конечно, философский…
– Я ведь могу и рассердиться, – пообещал полковник
Тыннис, и в самом деле не лучившийся сейчас добротой как ко всему человечеству,
так и к отдельным его представителям. – Мы можем связаться с вашими
правоохранительными органами…
– Ага. И что вы мне предъявите? Детство какое-то,
господин полковник. Напугали ежа голой попою…
Значит, ваших вы не боитесь, я так понимаю? – спросил
полковник, старательно пытаясь держать себя в руках. – А как насчет наших?
Спецслужбы, знаете ли, мало напоминают институт благородных девиц.
Представляете, у нас в штате вовсе нет уполномоченного по правам человека.
Какое варварство, а? Милейший господин Тулупов, вы ведь можете попросту
исчезнуть. Взять и исчезнуть. Собственно говоря, вы уже исчезли несколько часов
назад. Смею вас заверить: люди, которые вас сюда… пригласили, умеют держать
язык за зубами. Обойдется без всяких адвокатов, журналистов и запросов в
парламенте. Мне отчего-то кажется, что ваше правительство, а особенно
определенные государственные службы, не станут, как это говорится… рыть землю
рогами. Какое им горе от того, что еще один русский браток где-то ухитрился
сгинуть? Какая им печаль? Наоборот, одной заботой меньше. Никто не знает, что
вы у нас, никто и не узнает…
– Вы полагаете? Ну, вы оптимист… – Костя преспокойно
забрал из пачки полковника очередную сигарету и намеренно выпустил дым
собеседнику в лицо, насколько удалось. – А вы уверены, что у меня нету
подстраховки? В бизнесе, – подчеркнул он голосом последнее слово, – в
серьезном бизнесе всякие меры предосторожности бывают…
– Блефуете?
– Милый, – проникновенно сказал Костя, – да
мы в России такие университеты прошли, что видали твою контрразведку на
известном предмете, который на банан ужасно похож…
– Не забывайтесь! – Полковник, такое впечатление,
взвился в натуральной ярости, не наигранно. – Пока что вы у меня в руках…
Пора было кончать эту затянувшуюся бодягу. Неторопливо
наклонившись через стол к полковнику, Костя сказал веско, с расстановкой:
– Как бы у тебя собственные яйца в руках не оказались…
Слушай сюда, полковник. Мы сюда приехали не мелочь по карманам тырить. Мы тут
делаем серьезные дела с серьезными людьми. И у нас, чтоб ты знал, так просто
люди не пропадают. Не разработали меры предосторожности, тебя ждали, такого
умного, а до тебя в песочнице играли… Знаешь, что будет потом? Непременно
найдется твой же собственный генерал или министр, который тебя в этом же
кабинете поставит раком и поимеет по полной программе. И пойдешь ты сортиры
мыть – это при самом лучшем раскладе. А при худшем – кишки на забор намотают. И
не дай бог, ежели ты человек семейный, с бабой и детушками, им тоже несладко
придется. И не надо на меня сверкать глазками. Коли уж предложил такие игры,
должен и свои карты знать… Короче. В стукачи я к тебе не пойду. Пришить ты мне
ничего не можешь. Перед тем, как сюда ехать, мне ваши кодексы бегло изложили –
у нас, сам понимаешь, имеются хорошие консультанты по разным вопросам… В общем,
или предъяви мне протокол задержания с четкой мотивацией – да не забудь
переводчика, чтобы перетолмачил мне его с вашего, – и начнем толковать
исключительно в присутствии адвоката, как мне по вашей конституции и положено.
Или пожмем друг другу грабки – и разбегаемся. Пугать вздумал, декадент… Ну?
