– А ты? – поинтересовался майор, все еще не
раскрывая бумажника, – любопытно было знать, что скажет его хозяин.
Тот горделиво, насколько было возможно в его положении,
задрал подбородок:
– Я – Бено Гароев. Из охраны муфтия Мадурова.
– И давненько в этой должности?
– Четыре года.
– Значит, раньше был в банде?
– Раньше у всех были банды, – ответил
пленный. – Ничего и не было, кроме банд…
– Резонно, – сказал майор. – Ну ладно, если
ко мне по-доброму, я тоже не зверь…
Он показал удостоверение – всей правдочки о нем там не было
изложено, конечно, однако принадлежность к конторе высказана четко.
– А почему тогда этот твой кричал «Аллах акбар»?
– Мало ли какие фантазии могут быть у человека? Слышал
о таком понятии, как «военная хитрость»?
– Доводилось.
– И за кого же нам было тебя принимать? Шагаешь себе с
двумя сразу автоматами далеконько от ближайшего населенного пункта…
– Так вышло. Я…
– Погоди, – сказал майор, изучая документы. –
Сам скажу. Ехали вы на белой «Ниве» с номерами… А где Расул?
– Откуда знаешь про Расула?
– Эфир слушали, – сказал майор. – Ищут вас
вовсю, беспокоятся – ты бы знал…
– У тебя есть рация? – вскинулся пленник. –
Развяжи руки и дай рацию. Нужно связаться, они же не знают… Вы обязаны с нами
сотрудничать, есть такой приказ! Мадуров – официальное лицо…
– Не спорю, – сказал майор. – Вот только,
друг мой, в вашем положении как-то не особенно уместно изрекать словечки вроде
«обязан». Я многого не обязан. Не обязан, например, верить этим
бумажкам. – Он помахал пачечкой разрешений, пропусков и удостоверений, в
общем, неопровержимо свидетельствовавших, что Гароев именно тот, за кого себя
выдает, и в таковом качестве имеет право пользоваться доверием и поддержкой
федеральных сил. – Потому что это – теория, а на практике обычно бывает наоборот…
Кто тебя знает, вдруг документы все же поддельные…
– Они настоящие!
– А если настоящие, я тем не менее обязан, учитывая все
обстоятельства, доставить тебя для детальной проверки. В таком вот упакованном
виде. Главное, имею право. А раз имею, значит, могу. Ну, накричит на меня потом
начальство – дело привычное…
– Чего ты от меня хочешь? – спросил Гароев уже
тоном, подразумевавшим некоторую готовность к мирным переговорам.
– Как ты сюда попал?
– Мы с Расулом ездили в одно место… Осмотреться там.
Был сигнал, что там устроили стоянку «бородатые». А мы теперь всегда проверяем
трассу, когда муфтий должен проехать… Там никого не оказалось. Но в другом
месте, не так уж далеко, на нас напали из засады. Они убили Расула, рацию
разбило, машина загорелась… Я не трус, ясно тебе? Я просто обязан был о них
сообщить, вот и пришлось…
– Отступить, – сказал майор понимающе. –
Ничего не вижу стыдного и унизительного в том, чтобы отступить перед
превосходящими силами противника, особенно если задача требует… А этого где
взял?
– Увидел, как он идет куда-то. Ваши, федералы, ни за
что не будут в одиночку расхаживать далеко от своих. Или дезертир, или
ваххабит. Я его взял украдкой. И повел, чтобы потом допросить. Он точно
ваххабит. Сначала принял меня за «бородача», назвал пару фамилий их командиров,
и правильно назвал, мы таких знаем, клялся, что мусульманин, наглядно показал…
Я его вел…
– Ракетницу тоже у него забрал?
– Ага.
– Посиди пока, отдохни, – сказал майор.
– Развяжи руки!
– Обязательно развяжу, потом…
Он направился в ту сторону, где валялся второй. Разумеется,
тот так и лежал, спутанный, а сидевший над ним на корточках Краб рассказывал
пленному что-то увлекательное – настолько увлекательное, что связанного прошиб
цыганский пот и он, полное впечатление, был близок к обмороку.
– Ну, рассказывай, сиротинушка, – сказал майор,
тоже опускаясь на корточки. – Рассказывай, кто ты таков есть и как
докатился до такой жизни. Вот тебе мое удостоверение, для ясности… А во вторых
строках моего письма могу поведать кодовое слово «Георгин». Говорит оно тебе
что-нибудь?
– Еще как, товарищ майор! – радостно возопил
связанный. – Пион я, Пион! Я ж к вам шел, должен был дать белую и зеленую,
когда стемнеет, ждать от вас красную и белую…
Испытав несказанную радость, майор, однако, никак этого не
выказал. Наоборот, нахмурился:
– То ты – Пион, то – мусульманин, Бадруддина знаешь…
– А что тут удивительного? – зачастил
пленный. – Я ж оттуда… был оттуда… словом… Что мне было кричать, когда
этот начал вопить «Аллах акбар»? Я думал, наши… то есть ихние…
– Запутался ты, я смотрю, уважаемый, – холодно
сказал майор. – Меж нашими и вашими…
Сплошные «Три мушкетера», – подхватил Краб, человек
начитанный, как подобает морскому офицеру, пусть и бывшему. – Папенька
Мушкетона изобрел веру смешанную, позволявшую ему быть то католиком, то
гугенотом, – смотря кого приходилось грабить. Вот и этот сперматозоид… из
таких. Из шатких.
– Я – Пион! Пион, понимаете?
– Тебя как зовут? – задушевно спросил Краб.
– Иван…
– Ну да? А на мусульманский манер? Только не
притворяйся, что у тебя мусульманского имечка нету…
– Ну, А бдаллах…
– Так Ваня или Абдаллах?
– Ваня! Ваня! – заорал тот с ноткой
истерики. – Ну что вы комедию ломаете? Я же говорю – Пион, Пион, Пион! К
вам я шел!
– Я тебе вообще-то верю, – признался майор. –
Вот только не думай, что мы от восторга тебе на шею кинемся, умиленные слезы
лить будем… тебе, щенок, еще отмываться предстоит тремя мочалками, а то и с
наждачком… Уяснил?
– Каюм мне обещал…
– Все равно, милый, – сказал майор. – Ну, не
с тремя мочалками – с двумя. Возможно, исключим и наждачку. Однако ты не
воображай, что делаешь мне, убогому, одолжение. Ты не мне одолжение делаешь, ты
свою шкуру спасаешь…
– Я…
– Хватит ныть! – произнес майор так, что Ваня-Абдаллах
поперхнулся остальными словами. – Что с Каюмом?
– Да ничего с ним. Когда я уходил, все было в ажуре…
– Что он тебе велел передать? Сосредоточился! Вспомнил
дословно! И без всякой отсебятины!
Лежащий от усиленной умственной работы снова вспотел, на лбу
собрались поперечные морщины, сразу сделавшие его лет на десять старше:
– Вы должны выдвинуться к «Амбару». Сразу, немедленно.
Может быть, уже сегодня ночью там поселится крыса. Небольшая крыса.
