Все с нетерпением ждали продолжения полета.
Молодая мать утешала плачущего ребенка. Халефи из-за него не мог
сосредоточиться и спрятал книгу. Курт Леве вдруг обнаружил, что у него больше
нет сигарет.
Репродукторы извещали о прибытии и вылете
других самолетов. Казалось, только о них забыли. Наконец им разрешили вернуться
на борт «боинга». Автобус привез их к трапу. Все опять сели на свои места, и
Леве заметил, что нет ни одного нового пассажира. Но когда все расселись,
подошел второй автобус, и на борт поднялись новички. Леве встревожился. Надел
очки, которые, по его мнению, придавали ему интеллектуальный вид. Две девушки
прошли мимо него и заняли свои места. По тому, как они смотрели друг на друга и
предупредительно друг к другу прикасались, можно было предположить, что это
лесбиянки.
Два молодых человека заняли места неподалеку.
Загорелые. Спортивного вида. Леве навострил уши и слышал обрывки их разговора.
Говорили по-английски. Похоже, разговор шел о работе в строительной фирме в
Африке. Об этих можно было не беспокоиться. Потом он прислушался внимательнее.
Какое-то шестое чувство подсказывало ему: за ними стоило последить. Полноватый
мужчина сел с ним в одном ряду. Если бы он никогда прежде не видел известного
анархиста, все равно догадался бы, что новый пассажир – анархист. Характерные
черты лица выдавали в нем жителя Балкан. Человек улыбнулся ему, когда садился,
и Курт Леве вроде обрадовался.
– Вы, наверное, господин Ласт? – произнес он.
– Господин Ласт из Бремена…
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Сожалею, но вы ошиблись, – бегло ответил он
по-немецки. – Меня зовут Антонеску, я из Бухареста.
– Тогда извините, – продолжил Леве. – Вы очень
на Ласта похожи. Удивительное сходство! К тому же ваш немецкий… Вы, вероятно,
профессор университета? Германист?
– Ни в коем случае. – Мужчина рассмеялся. – Я
работаю с румынской торговой делегацией. Мы должны бегло владеть иностранными
языками: что поделать, ни один торговый партнер не желает учить румынский…
Леве участливо улыбнулся, стараясь разглядеть
каждого нового пассажира. Даже если рядом с ним Милос, у него должны быть
сообщники.
В проходе появились трое высоких молодых
людей. По виду студенты. Бледные. Белокурые. С холодными голубыми глазами.
Возможно, шведы.
Стюардессы объяснили вновь прибывшим
назначение кислородных масок и спасательных жилетов.
Полет в Ибари был продолжен.
– Что это у тебя в этом удивительном чемодане,
красавица? – спросил Родди Мак-Эвен, шотландский средний нападающий, Сандру.
– Саксофон, – ответила она.
Леве вздрогнул: футляр для музыкальных
инструментов может служить для транспортировки оружия. Возможно ли, чтобы эта
хрупкая девушка имела отношение к террористам? Когда Сандра доставала ящик из
сетки, Леве ухватился за спинку кресла.
– Сыграй нам что-нибудь! – воскликнул
Мак-Эвен.
– Не здесь, – ответила Сандра, – Когда я
получу в Ибари ангажемент…
– Извините…
Сандра посмотрела на коренастого мужчину,
глаза которого скрывали затемненные очки. Правую руку он прятал в пиджаке, а
настороженный взгляд плохо сочетался с вежливой улыбкой.
– Я слышал, вы играете на саксофоне? – спросил
Леве. – Можно мне посмотреть ваш инструмент?..
– Это совершенно обычный инструмент, –
заметила Сандра.
– Пожалуйста, прошу вас, – его тон был теперь
жестче.
– Что вы себе позволяете? – вмешался Дональд.
– Не волнуйся, милый, – успокоила его Сандра.
– Теперь вы довольны? – спросила она, открыв ящик и поднеся его под нос Леве.
Он с видом знатока вгляделся и одобрительно
кивнул.
– Где ты раздобыла этот инструмент? – спросил
Мак-Эвен.
– Это долгая история, – ответила Сандра.
Она не хотела рассказывать о том дне, когда
пошла к Рексу домой и удостоверилась, что он скрылся из города. Ведь ей тогда
показалось, что мир рушится.
Она познакомилась с Рексом в супермаркете.
Спросил, не скажет ли она ему, где кофе. Сандра подвела его к полке, помогла
выбрать, и вскоре они уже беседовали как старые друзья. Прощаясь, он не пытался
договориться с ней. Но через два дня она опять увидела его. Он вышел из старого
автомобиля, который припарковал у двери дома миссис Макдональд. Рекс был рослым,
в его облике было что-то от супермена. Когда она проходила мимо, он посмотрел
на нее и поздоровался. Сандра так смутилась, что едва смогла ответить на его
приветствие. Он рассказал ей, что живет у миссис Макдональд, что часто
разъезжает по разным городам, и вдруг пригласил ее – как в кино! – на чашку
кофе. Когда он ей рассказывал об удивительном блеске Лондона, о пестроте и
величии Нью-Йорка, она не могла отвести от него взгляда.
По дороге в школу она иногда навещала его, и
он, казалось, каждый раз был этому рад. Ей это льстило: такой значительный
человек! Потом она заходила к нему и по вечерам, за что получала выговоры от
матери. Словно бы в отместку, как-то после тяжелой ссоры Сандра осталась у него
на ночь.
Заливаясь слезами, она бросилась Рексу на шею.
– Дорогая, что случилось?
Она не могла отвечать. Всхлипывала и теснее
прижималась к нему. Его руки были сильными и надежными. Да, они будут защищать
ее от всякого, кто ее обидит.
– Я принесу тебе воды. Или что-нибудь более
крепкое?
– Нет, уже все хорошо, – еле выговорила она.
Когда он принес воду, она уже успела
подкрасить губы и потом подробно рассказывала Рексу о ссоре с матерью. Миссис
Митчелл сказала дочери, что она не слепая, а вечерние отлучки имеют только одну
причину, которую она не одобряет. Пригрозила: если еще раз вечером дочь уйдет,
то может домой не возвращаться.
– И все равно ты пришла?
– Даже черт мне не мог бы помешать!
Он поцеловал ее. Нет, не так, как прежде, а
глубоко и страстно. Она знала, что сегодня ночью это произойдет. Он осторожно
повел ее к кровати и медленно раздел. Разделся сам. Ее поразило, возбудило и
испугало обилие волос на его теле. Взгляд упал на топорщившиеся плавки, она
покраснела, и Рекс понял, что Сандра стесняется. Выключил свет и в темноте
прильнул к ней.
