– О, они разрешат! – вмешался Мориба. – Я им
сообщил и просил сотрудничать с нами.
Ломо круто повернулся к нему.
– Что ты сделал? Я думаю, это Милос?
– Конечно, Милос, – ответил Мориба. – Не
волнуйся, все идет по плану.
– Ты на это рассчитываешь?
– Да, – ответил Мориба. – Я надеюсь, они
каким-нибудь образом подключатся к акции.
– А кто тебе разрешил вступать в контакт с
правительством Уганды? – закричал Ломо.
– Я сам себе разрешил.
Прежде чем Ломо ответил, к нему подошел один
из чиновников с бумагой в руке.
Извините, ваше превосходительство, – заикался
он. – Но у нас как раз был разговор по радио с самолетом. От угонщиков
поступило требование…
Ломо схватил бумагу и прочитал.
– Подождите какое-то время, а потом скажите
им, что мы согласны, – приказал Мориба.
– Что ты говоришь? – закричал Ломо. – Как ты
можешь говорить, что мы согласны, не зная, чего они хотят?
– Это совершенно не важно, – ухмыльнулся шеф
полиции. – Просто скажи: «Мы согласны». Остальное предоставь мне.
– Они требуют освобождения заключенных из Лейк
Освода. На, посмотри сам.
Он передал бумагу Морибе, но тот даже не
посмотрел на нее.
– Я тебе сказал: мы согласны, – повторил он.
Ломо настороженно оглянулся. Освобождать своих
ненавистных «друзей» он не стал бы никогда, от кого бы ни исходило такое
требование. Но не мог противоречить шефу полиции, который имел в Саламба и еще
кое-где своих агентов. Пусть Мориба в эту игру играет сам!
– Надеюсь, тебе ясно, что ты несешь полную
ответственность.
– Это я всегда делаю, – засмеялся Мориба. – А
теперь мы должны Милосу и шотландским футболистам, которые определенно уже
наложили в штаны, приготовить… сердечный прием.
Соответственно указаниям Зулейки самолет
постепенно снижался. Они летели над Кампалой, и Сандра могла видеть озеро
Виктория, зеленая вода которого простиралась до горизонта. Штурман в третий раз
связался с Энтеббе и попросил разрешения на посадку.
Напряжение коснулось и угонщиков. Когда Сандра
шла в туалет, она видела, как один из шведов нервно кусал нижнюю губу, и
заметила у него на лбу капельки пота. Только Милос, казалось, хранил
непоколебимое спокойствие. Ей трудно было отвести от него взгляд. Она окликнула
его:
– Почему вы нам не объясните, что все это
значит?
Он обернулся и уставился на нее.
– Чего вы хотите достичь? – кричала она. – Или
это щекочет вам нервы?
– Не будьте ребенком! – Улыбка исчезла с его
лица. – И если вас интересует: мы требуем освобождения политзаключенных,
которые содержатся в невыносимых условиях…
– Какое мне дело до вашей политики!
– Никакого, маленькая девочка. Но Ломо,
кровавый старый черт, не будет рисковать футбольной командой. Если с ней
что-нибудь случится, люди его линчуют. Поэтому он выполнит наше требование.
– Зачем вам это нужно? Вы же не из Саламба…
– Мне платят, – резко ответил он.
– Ах, вот в чем дело! Вы это делаете за
деньги?!.
– У меня своя цена, – согласился он. – И я
никогда не возьмусь за то, в чем не уверен.
– Вы – наемник?
– Я – анархист. Обо мне знают в Саламба. Когда
моя работа там закончится, я продолжу ее в другом месте…
Хотя перед ней был насильник, явно рискованный
смельчак, готовый на все, Сандра испытывала какое-то странное влечение к нему.
Это не имело ничего общего с его политическими взглядами или моралью. Ему
присуща была внутренняя сила, которая и очаровывала ее.
Курт Леве лежал в кресле напротив. Он пришел в
сознание, стонал и дрожал как в лихорадке. Делая вид, что не понимает
происходящего вокруг, в действительности же он внимательно прислушивался к их
разговору. Этот гангстер завлекает девицу, горько подумал Леве. Милоса позвали
в кабину пилотов.
– Мы подлетаем к Энтеббе, – сияя, заявила ему
Зулейка. – Получено разрешение на посадку.
В этот момент они получили от диспетчера в
Энтеббе указания:
– Садитесь на посадочную полосу № 12,
повторяю, полоса № 12. Оставайтесь после приземления в самолете. Мы сообщим вам
дальнейшие распоряжения.
– Энтеббе не самое благоприятное место для
угонщиков, – мрачно заметил командир корабля.
– Вы, вероятно, думаете о случае с
израильтянами? – ответил Милос. – Это было уже давно, а теперь кое-что
изменилось.
– Ну что ж, посмотрим.
– У вас только одна задача: плавно посадить
самолет, – приказал ему Милос и велел Зулейке сообщить пассажирам, что они
после приземления должны оставаться на своих местах.
Они снижались. Сандра могла видеть озеро в
лучах заходящего солнца. Вдали возникла контрольная башня. Самолет приземлился
и покатил к диспетчерской. Вдруг резко повернул налево и покатил по другой
полосе. В огромном самолете стало тихо. Даже Леве перестал стонать.
– Всем сидеть! – предупредил Милос.
Огни погасли, но дневного света хватало, чтобы
угонщики могли видеть пассажиров. Вскоре после этого включили запасное
освещение, и самолет снова ярко осветился.
Снаружи было тихо.
– Что теперь с нами будет? – запричитала
пожилая женщина.
– Мы ждем, – ответил Милос.
– Нельзя ли этого человека высадить? – спросил
Антонеску и указал на Леве. – Вы же видите, он тяжело ранен, его срочно нужно
отправить в больницу…
– Никто не покинет самолет до моего
разрешения!
Курт Леве был смертельно бледен, его повязка
пропиталась кровью. Сандра чувствовала приступ тошноты, но оставалась
удивительно равнодушной к раненому. «Вероятно, он умирает, – подумала она. – Я
еще никогда не видела мертвых». Она знала, что это должно поражать. Разве в
таких ситуациях девушки не впадают в истерику?
Прикосновение к ее руке заставило Сандру
обернуться. Дональд боязливо смотрел на нее.
– Все о`кей, дорогая?
