– И че?
– Ищу ее, мне очень надо с ней
поговорить.
– Зачем?
– Говорят, она перед метро коляску людям
предлагала. Похоже, это наша, украли ее, когда мы на минутку отошли. Вот, я
подумала, вдруг воровка ее толкнуть не успела. Мы люди не богатые, новую
покупать дорого, остался малыш без колес, как теперь гулять?
– Да уж, – вздохнула баба, –
зря только время теряешь. Спихнула Алка каталку, сто рублей получила и пропила
мигом.
– Так вы ее знаете?
– Полы здесь моет, когда трезвая, –
пояснила женщина. – Отскребет грязь, получит деньжат и в загул. Проспится,
снова бежит. Горе-работница, а где других взять? Кто поприличней сюда не
пойдет.
– Адрес Аллы не подскажете?
– Вон дом стоит, видишь?
– Кирпичный, семиэтажный?
– Верно. Первый подъезд, пятый этаж,
квартира слева будет. Номера не помню. Один раз к ней ходила, – пояснила
тетка, – сплошное удивление!
Я хотела было поинтересоваться, что необычного
нашла моя собеседница у Аллы, но тут Ахмед повернулся и недовольно заявил:
– Галя, хватит болтать, мясо тащи!
Моя собеседница мигом развернулась и ушла, а я
побежала к семиэтажному дому.
Перед нужной дверью лежал красивый коврик,
сама створка была дорогой, дубовой, покрытой слоем лака. Меньше всего она
походила на дверь в бомжатник. Меня начали терзать сомнения. Может, Галя
ошиблась? Неправильно назвала подъезд, этаж и вообще дом? Но пока голова
мучилась, рука нажала на звонок. Вверху, над косяком ярко вспыхнула лампочка. Я
поняла, что сейчас некто рассматривает на экране видеофона мое лицо, и
улыбнулась.
– Вы к кому? – донеслось с потолка.
– Простите, Алла тут живет?
Дверь открылась, из коридора выглянула пожилая
дама в темно-синем шелковом платье, горловину которого украшал белый кружевной
воротничок.
– Вам Аллу? – хорошо поставленным
голосом осведомилась она.
– Да, – старательно улыбалась
я, – именно ее.
Дама внимательно окинула меня взглядом.
– Что-то ваше лицо мне знакомо.
– Неудивительно, я живу в двух шагах от
вас, в башне, наверное, виделись в магазине.
– Вполне вероятно. Как вас зовут?
– Евлампия Романова, можно просто Лампа.
– Вы уверены, что сразу надо пройти к
Алле? – строго вопрошала дама.
– Конечно, мне очень нужно с ней
поговорить, лично.
Старуха скривилась.
– Ну навряд ли беседа выйдет
плодотворной. Ладно, входите.
– Спасибо, – кивнула я. – Так
Алла у себя?
– Провожу вас, – сухо ответила дама.
Мы двинулись по коридору. Дубовый, идеально
отциклеванный и покрытый лаком паркет слегка поскрипывал под ногами. Стены были
увешаны книжными полками, за стеклами посверкивали золотом корешки толстых
томов. Когда мы проходили мимо одной комнаты, я невольно заглянула в помещение
и увидела большой круглый стол, покрытый кружевной скатертью, пианино с нотами
на пюпитре, стулья с темно-синей обивкой. Тоска ущипнула за сердце: мое детство
прошло в подобных апартаментах.
– Вот, – хозяйка остановилась у
плотно запертой двери, – можете общаться с Аллой, потом, когда поймете,
что уговоры бесполезны, загляните ко мне.
Наклонив голову, старуха, шурша платьем,
быстро пошла назад. Я с удивлением посмотрела ей вслед. Очень странная бабушка.
Будем надеяться, что Алла окажется вменяемой.
Решив соблюсти приличия, я постучалась и, не
дождавшись ответа, всунула голову внутрь комнаты.
– Алла, можно…
Конец фразы застрял в горле. Большое,
квадратное, украшенное двумя окнами помещение выглядело самым омерзительным
образом. В нем даже не имелось мебели. Лишь вытертые в разных местах обои
свидетельствовали, что когда-то тут все же стояли шкафы. Лак на паркете давно
истерся, подоконник облупился, а простая рама, обычная деревянная, не была
прикрыта даже самой простенькой занавеской. В углу возвышалось некое подобие
кровати: столбики из кирпичей, на них лист фанеры, сверху ватный матрас и
грязное до невероятности одеяло. Подушка, лишенная наволочки, поддерживала
чью-то всклокоченную голову.
Я осторожно прикрыла дверь и пошла в красивую
гостиную, откуда доносились тихие звуки музыки. Бабушка сняла руки с
клавиатуры, повернула голову и спокойно поинтересовалась:
– Ну, поговорили?
– А где Алла? – выпалила я.
– В своей комнате.
– Там только малярша.
– Кто? – усмехнулась дама и снова
заиграла.
– Наверное, вы ремонт собрались
делать, – прибавила я громкости, пытаясь перекричать пианино. – Там у
вас живет гастарбайтерша. Простите, не могли бы вы на секунду перестать играть?
Я очень люблю Баха, но мне трудно перекричать музыку.
– Это Бах, верно, – кивнула
дама, – откуда знаете?
– Имею диплом консерватории, правда по
классу арфы, но при необходимости могу подобрать кое-какие вещи и на рояле. Но
Баха, боюсь, не исполню как надо, сложный композитор!
Старуха резко опустила крышку, встала,
выпрямилась и в недоумении спросила:
– Так вас не Олеся прислала?
– Нет.
– Извольте объясниться! Вы кто?
– Евлампия Романова, пришла к
Алле, – ответила я и тут только сообразила, что к чему: – Женщина под
ватным одеялом – это она? Полубомжиха и пьяница? Господи, ну и не повезло же
вам с соседкой! Просто несчастье жить с подобным человеком в одной квартире!
Дама горделиво вскинула голову.
– Разрешите представиться, Мария
Кирилловна Вяльская, а Алла является моей внучкой. Невезение еще большее, чем
вы предполагаете.
– Простите, я не знала, подумала…
Извините, – залепетала я.
