– Что случилось? – напряглась
Исаева.
– Катя сообщила вам, где я работаю?
Елена Валентиновна покачала головой.
– Да нет, просто сказала: «К тебе завтра
придет моя сестра Евлампия Романова, у нее дело, прими побыстрей, не маринуй в
приемной».
Я молча раскрыла сумочку и спокойно извлекла
из недр фальшивое удостоверение сотрудника МВД. Сейчас купить подобные
«корочки» не составляет никакого труда, ими тут и там торгуют в переходах метро
хитроглазые парни. На столиках перед юношами лежат всякие «документы» из
разряда прикольных. Ну, допустим, диплом «Любимая теща» или свидетельство
«Лучший водитель».
Но, если вы слегка посекретничаете с
продавцом, а потом дадите ему свою фотографию вкупе с определенной суммой
денег, на порядок превышающей цену на стеб, то получите иную «ксиву», до боли
похожую на родное удостоверение сотрудника милиции, или налоговика, или
фээсбэшника. Одним словом, кому что надо. Естественно, специалист моментально
распознает подделку, искренне не советую вам тыкать сей «документ» в лицо сотруднику
ГАИ и, дыша на парня перегаром, сообщать:
– Немедленно отпусти, не видишь, своего
поймал!
В девяноста девяти случаев из ста вы будете
наказаны, впрочем, не следует рассчитывать на единственный оставшийся у вас
шанс. В сотом случае вам просто дадут в нос.
Но на обычных граждан темно-красная обложка с
горящими золотом буквами «МВД» действует гипнотически, причем люди, справившие
сорокапятилетие, мигом испытывают ужас, наверное, в бывших советских гражданах
до сих пор силен страх перед «органами». Я не люблю зря пугать людей, поэтому
никогда не размахиваю «документом», пользуюсь им лишь в исключительных случаях,
и сейчас такой настал, потому что Елена Валентиновна болтать со мной просто так
не станет.
– Так вы из милиции, –
констатировала главврач.
Я кивнула.
– Следователь Евлампия Андреевна
Романова.
– И в чем проблема? – сурово
поинтересовалась главврач.
– Понимаете, дело, которым я сейчас
занимаюсь, не государственное, личное.
– Вам разрешают держать частную
практику? – вздернула вверх брови Елена Валентиновна.
– В общем, нет, – осторожно ответила
я, – но ведь каждая из нас имеет подруг, близких, ради которых пойдешь на
многое…
Исаева спокойно выслушала меня, потом взяла со
стола пачку сигарет, помяла ее в руках, отшвырнула и воскликнула:
– Бросаю, бросаю, никак не брошу! Белкину
я помню. О ней Катя просила. В общем, без особых эксцессов все прошло, она в
девятом боксе лежала, знаете, такие две одноместные палаты? Справа Белкина,
слева Гречникова, а посреди туалет с душем. Самое лучшее наше помещение, платное
только. Даже «денежные» пациенты разные условия получают, девятый бокс
считается люксом. Нехорошо, конечно, в этом признаваться, я в него только своих
кладу, знакомых полно, просят роженицу взять, ну и… Белкину Катя привела, а
Гречникову Ира Мальцева, тоже бывшая моя коллега, мы вместе на курсы повышения
квалификации ходили. Только Ирушка детский врач, сейчас руководит домом
малютки.
– Значит, во время пребывания Белкиной в
роддоме ничего не стряслось? – цеплялась я за малейшую возможность
отыскать в клубке перепутанных нитей хоть один торчащий наружу кончик.
– Нет, – спокойно ответила Елена
Валентиновна, – Белкина поступила с уже отошедшими водами, сразу попала в
родовую, довольно легко произвела на свет младенца, мальчика, и была помещена в
бокс. Наутро, правда, лечащий врач доложила мне, что Белкиной требуется помощь
психолога. У нас есть в штате хорошие специалисты, у некоторых мамочек
начинается депрессия. Все дело, конечно, в гормональной перестройке организма,
но женщине самой бывает трудно справиться с проблемой, и мы оказываем
необходимую помощь. В случае с Белкиной особой сложности не наблюдалось,
истерика легко купировалась. Гречникова очутилась в боксе через сутки после
Белкиной, и, насколько я понимаю, конфликтов между женщинами не возникло, хотя
такое случается. Увы, больше ничего сказать не могу. Но, если хотите, выдам
данные о весе и росте новорожденного, температуре мамочки…
– Спасибо, – улыбнулась я. – Вы
всех своих пациентов так хорошо помните? Аллу Вяльскую, например, не забыли?
Елена Валентиновна снова принялась мять в
руках пачку.
– Насколько я знаю, Алла и ваша дочь
учились в одной школе, где директорствовал Богодасыср Олимпиадович, – тихо
продолжила я.
Главврач молча кивнула.
– А еще одна маленькая птичка нашептала
мне, что школьница Исаева до определенного возраста не выказывала никаких
особых талантов, но потом вдруг резко поумнела и даже получила золотую медаль.
По странному совпадению замечательная трансформация с вашей дочерью произошла
именно в тот год, когда глупенькая Алла Вяльская родила мальчика, несчастного
кроху, скончавшегося не успев вздохнуть, малютку, погибшего сразу, на руках у
врача… Кстати, кто принимал у нее роды?
– Я, – мрачно ответила Елена
Валентиновна.
– Наверное, ужасно держать в руках
мертвого новорожденного, – совершенно искренно вырвалось у меня.
Но Исаева неожиданно стиснула пачку сигарет
так, что сломала ее.
– Если вы неизвестно откуда узнали
правду, то незачем издеваться, – рявкнула она. – Да, на ваш взгляд,
наверное, я поступила гадко, но вы в курсе, какие женщины встречаются, а?
Знаете? Вот у нас сейчас опять лежит Коркина Лариса, пятого рожает! Пятого!
Спросите, где четверо предыдущих? Умерли. Одного она кормить забывала, другого
на улице в коляске бросила, третьего, правда, в ясли сдала, а когда малыш
подцепил инфекцию, лечить его не стала… И ведь никто ей запретить рожать не
может! Дети Коркиной не нужны, они ей пить, гулять да веселиться мешают. Таким
малышам лучше в приюте, хоть поесть вовремя дадут! Вот и с Аллой так
получилось!
– Вы ничего не путаете? – удивилась
я. – Вяльская тихая девочка, алкоголичкой она стала потом, не вынесла
смерти сына! И в результате отравилась водкой, умерла.
Елена Валентиновна вцепилась в меня взглядом.
– Алла покойница?
– Да.
– И, насколько я знаю, отца ребенка, Алексея,
якобы в армии убили?
– Правильно, почему только
«якобы»? – удивилась я.
Исаева схватила со столешницы скрепку и
принялась мять тонкую проволочку.
– Лена, – тихо сказала я, –
послушайте, что расскажу. Мальчик Оли Белкиной, Гена, пропал.
Исаева, не шелохнувшись, внимала моим словам.
