– Ясное дело, – добродушно улыбалась
баба, – где ж тебе услыхать было! Выскочила из маршрутки, в своей красной
куртке, аж скулы свело от цвета. Кинулась к Маньке, пальто вот это с кепкой
купила и деру. Сдачу не взяла, портмоне потеряла, во как летела! Скажи спасибо,
что Манька баба честная. Она, правда, домой ушла, продала тебе пальтишко
удачно, обрадовалась и свернулась. А кошель мне оставила, наказала: «Вернется
ведь шалава, ты, тетя Вера, тут до ночи тоскуешь, отдай кошель дуре, мне чужого
не надо».
На, держи и впредь аккуратней будь.
Широкая ладонь с короткими, разбитыми годами
тяжелой работы пальцами протянула изящное, совсем небольшое, похоже, очень
дорогое портмоне из натуральной кожи пурпурного цвета.
Я медленно взяла кошелек и тихо сказала:
– Спасибо.
– Так не за что, – ответила
тетка, – внутрь я не заглядывала, проверь, все ли на месте.
– Да, конечно, еще раз благодарю
вас, – пробормотала я и пошла к метро.
Значит, незнакомая женщина, торопясь на
встречу с Игорем, решила закамуфлироваться и поступила точь-в-точь как я:
купила у метро первую попавшуюся на глаза одежду. И неудивительно, что ее
внимание привлекла «Версача», длинная, бесформенная хламида неприметного цвета,
полностью скрывающая фигуру, да еще к ней в виде подарка прилагалась кепка.
Хламида, небось, турецкого производства, и ими торгует не один лоток, вон еще
висят, только красного цвета. Конечно, яркое пальто интересней, но только для
того, кто хочет привлечь к себе внимание.
Быстрым шагом я спустилась в метро, села на
одну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучать
содержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных для
бумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и «отсек» на
«молнии».
Купюр оказалось пять: три пятисотенные и две
тысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представляли
интереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещают
отнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных на
пластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найти
его хозяйку не представлялось возможным.
Чуть не плача от досады, я стала думать, как
поступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь,
погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породы
терьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всю
правду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне и
свое «Версача» с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос с
применением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему не
поможет.
Полная решимости и злобы, я собралась уже
войти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмом
бравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и в
третьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободного
пространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполиса
всегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящее
столпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественным
транспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременно
нужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль?
Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают в
режиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины. Скажете, на дорогах
пробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема?
Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая с
мужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов и
дуреете от шума.
Я решительно повернулась и пошла к эскалатору.
Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтому
такси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнать
кого-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, что
просто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих.
Неужели я не заработала на «бомбиста»? Вполне могу позволить себе такую
роскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, но
мне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро,
всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!
Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг было
темным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился к
вечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, но
все равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед,
повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водители
торопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила на
платежеспособную клиентку.
Внезапно на асфальт упала капля, вторая,
третья. В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это не
ранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небес
рухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. В
одно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача от
досады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей,
очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места,
где прыгала я.
Охватившая меня радость по силе была сравнима
с дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившему
подвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудь
из суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказалась
на моей стороне.
Рванув дверь, я впрыгнула в старенькую
иномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленно
двигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В начале
улицы висит знак «Остановка запрещена». Конечно, мало-мальски уважающий себя
гаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше не
рисковать.
Машина медленно катилась вперед. Я решила
снять кепку и, опустив голову вниз, сказала:
– В сторону Ленинградского проспекта,
пожалуйста, а дальше покажу.
Водитель никак не отреагировал, не произнеся
ни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара. Я избавилась от противно
мокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собиралась
сказать:
– Прикройте боковое стекло, а то холодно, –
но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.
На месте водителя, положив лапы на руль,
сидела большая собака, стаффордширский терьер, такая же, как наша Рейчел,
только не рыжая, а коричнево-полосатая.
– Господи! – вырвалось у меня.
