В арку городских ворот я въехала с улыбкой на лице. Мысли были исключительно приятными — мечталось о подштанниках и пряниках.
— Тим! Адрес трактира, где мы должны встретиться с твоей сестрой, помнишь?
Еще бы не помнила! Я отправила туда за зиму три десятка писем, соответственно, тридцать раз накорябав на конверте адрес заведения Митрона. После такого и без драконьей памяти захочешь не забудешь!
— Улица Зеленой белки, владение восемнадцать!
— Это кто ж и где такую интересную белку встречал? — вежливо поинтересовался Росс.
— Дальтоник? — хихикнула я.
— Пьяный? — предположил Бредли.
— Ты уверена, что это хорошая мысль — поселиться на улице, где обитают пьяные дальтоники? — задрал бровь Аскани.
Росс хохотнул и прищурился:
— А как называется сам трактир?
— А какие есть идеи? — поддержала я игру.
До искомой улицы нестандартной белки мужчины гадали, предстоит нам жить в «Лиловом дятле» или «Полосатом медведе». При этом они ещё минут десять спорили, вдоль или поперек должен быть тот медведь полосатым. Доспорились до того, что предложили сделать его в клеточку.
Когда я увидела знакомый дом с башенкой, за которым нужно было повернуть, у меня уже живот от смеха болел. Повернули… и уткнулись в большую красивую вывеску: «Синяя селедка, заведение Митрона». Я обвела взглядом ошеломленные лица спутников и прикусила рукав, чтобы не захохотать в голос.
— А какого цвета сам Митрон? — ошарашенно поинтересовался Ас.
— Обсудим, какой цвет является нормальным для стандартных имперских митронов? — оскалил зубы Бредли.
Я ещё крепче вгрызлась в рукав. Но зря они так. При габаритах, сложении и характере Митрона любой цвет будет правильным, и никто и слова не возразит!
Аскани с Бредли, перекидываясь шуточками, повели лошадей в конюшню. Местные конюхи отвяли сами, стоило Прибою один раз клацнуть зубами. А мы с лордом Йарби отправились внутрь заведения, осматриваться и заказывать комнаты.
— Рыжий, — пробормотал Росс под нос, пока мы, лавируя между посетителями, протискивались к стойке. Народу, кстати, было много — похоже, «Синяя селедка» имела хорошую репутацию и пользовалась популярностью.
— Добрый день, господа! — Митрон взглянул на нас из-под кустистых бровей и не поклонился, а кивнул. Скользнул взглядом, а потом вперился в меня. — Я тебя знаю! А сестра где?
Вот это да! Он же видел меня мельком один раз почти год назад — ну и память!
— Митрон, добрый день, — вежливо поздоровалась я. — Да, это я письма всю зиму писала. А Тин будет немного позже, через день или два. Мы должны её дождаться. Найдешь для нас место? Нас четверо.
Митрон насупился, переводя взгляд с меня на лорда Йарби и обратно:
— Сестра знает, что вы её ждете? Что её ждет маг?
«Похоже, у Тин тут верный союзник», — кинул мне мысль Росс.
«Она спасла его дочь», — ответила я. Правильно, ни одно подтверждение, что Тин — хорошая, сейчас не будет лишним.
— Знает, — произнес вслух лорд Йарби. — А нам нужны две комнаты рядом или, ещё лучше, одна двойная, но с четырьмя спальными местами.
Я вздохнула. Опять с мужиками в одной комнате жить.
«Безопасность, Тим, безопасность. Всё остальное — после!»
«Знаю…» — уныло отозвалась я.
— Смежные комнаты найдутся. И для Тин рядом придержу, — кивнул Митрон, огладив бороду. — Ужинать будете в зале или у себя?
— В номере. И вот задаток, — Росс отсчитал полдюжины серебряных монет и положил на стойку. Интересно как, о цене он даже спрашивать не стал. — От бадьи с горячей водой тоже не откажемся.
— Третий этаж, номера двадцать, двадцать один. Двадцатый двойной. Ужин на четверых через час, бадья с водой, как будет готова — это минут через двадцать. Потом зайду к вам потолковать.
Росс кивнул, забирая ключи.
Пока беседовали, подоспели Ас с Бредли, так что вверх по лестнице мы топали уже вчетвером.
Ну каким надо быть садистом, чтобы портить отдых после длинного дня и сытной еды уроком эльфийского языка? Я с тоской поглядела на сидящего на краю кровати Аса и выдавила:
— Адлен авиэль… ммм… саэнари лин… ммм… виэлади…
— Аваэль, — поправил Ас. — Давай с начала. И слова «ммм» в эльфийском нет.
— А мы завтра на рынок пойдем? — попробовала я сменить тему разговора. — Ас, посоветуй, что мне для Тин купить?
После ужина Росс неожиданно усадил нас за стол и сообщил, что за сбор лекарственных трав нам положен небольшой заработок и премия — всего по двадцать сребреников каждому. Ас ухмыльнулся, что это — первые заработанные им за жизнь деньги, и взял. Я попыталась возражать, что, мол, больно много… но меня быстро заткнули, сказав, что комплекс сиротки пора изживать. Теперь я — не сиротинушка безродная, а леди, у которой предков — целая галерея портретов и которая честно заработала вот эти двадцать монет. Против коллективного натиска я устоять не смогла. И теперь прикидывала, что вместе со скопленным за зиму, да теми деньгами, что должен мне Росс за редкие корни, я полгорода скупить могу!
— Перескажи без меканий легенду об основании Лариндейля, подумаем вместе.
Вздохнула. Он прав — учиться надо. За лето мы успели немало, но недостаточно. Наши источники продолжали расти, и довольно быстро, но тот фокус, о котором рассказал Росс — смотреть на реальный мир поверх контрольной сети ещё и магическим зрением, — у меня пока не выходил. Слабое утешение, что у Аса тоже. Зато в человеческой магии мы уже прошли программу второго года обучения, а кое в чем и вовсе вылезли за рамки школьного курса.
— А легенду об основании Тер-Шэрранта на драконьем тебе не надо?
— Надо. Но я её сам не знаю, так что проверить не смогу. Тим, кончай вредничать и отлынивать!
Но должна же я была попробовать?
Кстати, спать нам опять предстояло в одной кровати, так что компенсация за неудобство мне всяко полагалась. Я привыкла ночевать рядом с Асом, но менее беспокойным это не стало даже после того, как Шон поставил жениху шишку посередь лба. След воспитательных мер придворного мага украшал Асово чело до сих пор. Почему-то драконо-эльфийская регенерация, которой теоретически должен был обладать Аскани, против педагогических методов члена Совета Магов не помогала.
Лукавый жених целенаправленно и упорно продолжал разрушать мои устои и подкапываться под оборонительные рубежи. Два дня назад, когда мы уже засыпали, хитрый хмырь снова учинил безобразие, не лезущее ни в какие рамки. Сначала он, как обычно, обнял меня со спины, задрал подол туники, в которой я спала, и положил теплую твердую ладонь на солнечное сплетение. Стал поглаживать, описывая круги, пока я не расслабилась и не задремала, а потом узкая ладонь неожиданно скользнула не вверх, а вниз — под завязку ночных самых обыкновенных портков. И ещё дальше. Я, разом проснувшись, начала брыкаться, шипеть и клацать зубами. А Аскани, убирая ладонь оттуда, где делать ей совсем было нечего, довольно рассмеялся мне прямо в ухо.
