Тин, припахав двух неосмотрительно приехавших раньше прочих адептов-старшеклассников, вскопала огород — три ряда длинных грядок по семь штук в каждом. Интересно, в её старом огороде тоже была двадцать одна грядка. Это что-то магическое или просто привычная планировка, когда четко знаешь, где что растет? Дорожки между посадками замостили плоскими кусками песчаника — чтобы было чисто, не скользко, и лишние сорняки не пробивались. Периметр аккуратно огородили жердями, намертво прибитыми к вкопанным в землю столбам — от вредных коз и резвящихся студентов. Рядом поставили две большие бочки — чтобы далеко за водой не ходить, и скамейку — чтобы было где передохнуть и вещи сложить.
Белочка и Снежинка на пару заняли денник в конюшне напротив гнедой белоносой Бригитты. Ухаживать за ними — выпасать и доить — взялась повариха Алика. Молоко, соответственно, уходило на кухню. Тин не возражала — её вполне устроило получать сей полезный продукт не из козы, а из стакана или тарелки с кашей.
Аскани всё же попросил меня показать ему, как доить козу — мол, бедному недодракону-недогерцогу всякое в жизни пригодится. Я взяла чистое ведро, цыкнула на Белочку и продемонстрировала, что и как нужно делать. Ас попробовал повторить. Сначала он, насмешив меня, обозвал вымя «совершенно неприличной частью тела». Потом пожаловался, что оно какой-то неправильно-неудобной формы. Почему не вывели породу коз, у которых вымя на спине растет? Наконец, согнувшись в три погибели, приноровился, потянул… и тут же схлопотал рогами под зад от переживавшей за подружку Снежинки. Получив импульс, Ас сам боднул подопытную козу и опрокинул ведро. На том урок и закончился. Я хохотала в голос, а Аскани, потирая зад, недовольно бурчал, что у коз отсутствует должный пиетет к герцогам и магам.
Волна по-прежнему дичилась, но разница с тем, что было в начале, чувствовалась. Теперь Оля ждала моего прихода и, заслышав шаги, нетерпеливо ржала. И лишь схрупав морковку и подставив бока щетке, начинала вредничать, пытаясь наступить на ногу копытом или укусить — причем мне казалось, что игры в этом уже больше, чем злости. Её плечо потихоньку восстанавливалось. Ас считал, что ещё месяц-полтора, и оно придет в порядок.
Начали возвращаться студенты — приехали рыжая Лисса и загоревшая, как головешка, похудевшая Рин с блестящими глазами. Були зачем-то побрился наголо. С его круглой как шар головой смотрелось это странно. Корин, и раньше уступавший в классе по красоте только Асу, раздался в плечах и превратился в то, что в деревне называют «сухота девичья». А Винади я не узнала — за лето малыш умудрился вымахать на ладонь вверх и стал говорить басом. Вернулась серьезная Агата, и лорд Росс тут же, вполне ожидаемо и заслуженно, назначил её старостой нашего этажа.
А ещё по территории школы неприкаянно бродили, суя нос во все дыры, полторы дюжины принятых в этом году новичков. Мы с Асом переглянулись, вздохнули и нарисовали и повесили на денники Прибоя и Волны два одинаковых плаката с черепом и костями и надписью «не подходи, убьет!».
Лорд Йарби, как обещал, раздобыл для нас программы вступительных экзаменов Красной и Белой башен. Первым экзаменом стояло «явить три заклинания соответствующего вида магии, причем показать, что резерв достаточен для обучения». Росс полагал, что мы и сейчас справимся с этой задачей. Но вот сочинение — точнее, тот ужас, который звался сочинением, поверг меня в тихую беспросветную панику. Абитуриенты должны были написать по странице или две на каждую из шести предложенных тем, варьировавшихся в широких пределах, — вопросы могли касаться географии и истории, юриспруденции и горнопроходческого дела, военного искусства и литературы. Причем отвечать следовало на разных языках, на каждый вопрос — на своем. По выбору абитуриента. Приемлемым считался внятный рассказ как минимум на три темы на трех языках — имперском, драконьем и эльфийском. Знание гномьего, орочьего и викинговского было желательным.
Два оставшихся испытания — преодоление на время полосы препятствий и собеседование — казались легче.
Но сочинение мне сейчас не написать никак… Даже только на имперском. Попадись вопрос вроде «южные караванные пути», «погребальные обряды гномов» или «повадки василисков» — и что я сообщу высокой комиссии? Выходило, что если я хочу попасть в Академию, мне надо срочно повышать уровень общей эрудиции. И — Шон был абсолютно прав! — не дурью маяться, зарабатывая лишний серебряник в неделю, а сидеть в библиотеке и читать, читать, читать…
Шон больше в моих снах не появлялся. Будто дал пинка в нужном направлении, вправил мозги, а теперь отступил в сторону. Я понимала — он занят. Да и кто я такая, чтобы рассчитывать на его внимание и интерес? Зато мне ещё дважды снилась та удивительная горная страна. И было чувство, что придет день, и я туда обязательно попаду.
Я зашивалась — тренировки памяти, физические упражнения, упражнения по магии двух видов, медитации, работа в алхимическом кабинете, библиотека, чтение рекомендованных Шоном «Металлов», действительно оказавшихся жутко интересной книгой, уход за Волной… казалось, я просыпаюсь утром только затем, чтобы рухнуть без сил на кровать вечером. Вместо того чтобы отъедаться, я вытянулась на два пальца в длину и отощала до состояния пересушенной, обглоданной воблы. Ходила я, как и раньше, в мешковатых туниках со штанами. Незнакомые по-прежнему принимали меня за мальчика и обращались в мужском роде. Я не возражала. Аскани тоже было не до романтики с реверансами и авансами — ему приспичило подкачать плечевой пояс и продвинуться в драконьем. Теперь, отжимаясь или подтягиваясь, он ругался именно на нём, а не на привычном уху тролльем. Переводить, что он говорит, Ас отказался наотрез. Но неужели ему такое лорд Лин рассказал? Не могу поверить!
Единственная радость — танцевать тоже было некогда. Почему-то эта идея мне по-прежнему не нравилась.
Правда, я выкроила время и приготовила обещанные Шиарре три флакона эссенции для волос с запахом мелиссы лимонной. Вот только встал вопрос, как их переправить в далекий Галарэн. Ведь вряд ли драконы смогут, как шутили, заскакивать к нам на субботние танцы. Слишком далеко, ведь Галарэн от нас по диагонали через всю Империю. А какой-нибудь Марен-Кар, где тоже есть школа и танцы, по драконьим меркам почти под боком. Спросила у лорда Йарби. Тот забрал флаконы и сказал, что как в следующий раз пересечется с Дишандром, передаст их ему. А от Марен-Кара до Галарэна крылом махнуть.
Тин мне сочувствовала, но помочь ничем не могла. Более того, на неё саму насел Росс. Директор напомнил, что она обязана в течение года сдать два экзамена, и приволок гору книг прямо в комнату. Теперь Тин по четыре часа в день работала, как было оговорено, в алхимическом кабинете, ещё два уделяла огороду и до ночи, бурча под нос, что уже стара для таких штук, корпела над учебниками. Причем лорд Йарби пригрозил ей устраивать раз в три дня допрос с пристрастием, чтобы проверить выученное.
— Уж лучше б я сидела в лесу! — ворчала сестра.
Девятого сентября, в последнюю субботу перед занятиями, вернулись Бри, Зак и Киран. В результате все мои планы по ударному изучению драконьего улетели псу под хвост, и мне было ничуть, ни капли не жаль! Я и сама не понимала, насколько сильно соскучилась по Бри. Мы, визжа, ойкая и ахая, кинулись друг к другу и принялись обниматься. И занимались бы этим долго, если бы стоящие в дверях с корзинами и кошелками в руках Киран и Зак не вернули нас к реальности:
