Бедный Шон! Вот знала я, знала, что один вред от этих любовий! На минуту расслабился, засмотрелся — и на тебе! Приложило сомнительное счастье, как поленом по голове, и никуда не денешься.
И здесь уже не до обид. Здесь думать, как помочь, надо. Но всё же не удержалась, спросила:
«Шон… а тебе было хорошо?»
«А? Это? Да, сладко и ярко, как никогда прежде. Только жутко хотелось содрать с тебя одеяло и прижаться. А тебе всего четырнадцать, и дракон в проекте. И вообще ты — чужая невеста. А я старше в три раза. И наконец, сама понимаешь — приворот — это ни разу не любовь…»
Замолк.
«Уже не в три, — вздохнув, утешила я, как могла. — Мне уже четырнадцать, а тебе всего тридцать девять… Только я замуж совсем не хочу. Ни за кого и никогда».
А что не любовь — так Тин рассказывала. Наложить приворот можно хоть на курицу, хоть на валенок. От любви в том… гм-м… одни последствия.
«Понимаю. Я тоже жениться не рвусь. Хотя… уж расскажу всё до конца, а ты думай сама. — Пристально посмотрел мне в лицо. — Если такое будет происходить снова и снова, после какого-то предела я уже не смогу с тобой расстаться».
И дернул головой:
«Кажется, сейчас опять начнется… потерпишь? Тогда потом сможем нормально поговорить. Научу тебя, как ауры фантомам правильно…» — и, не закончив фразу, хрипло застонал.
Вот ёлки! Не хочу смотреть на это ещё раз!
— Превращайся в ворона! — успела пискнуть я вслух.
Шон мотнул головой и исчез.
В минусах птичьей симпатии оказались острющие когти. В плюсах — абсолютная безопасность со всех точек зрения — воспылать страстью к этому суматошному комку перьев не смогла бы даже Бри, даже если б её уверили, что это — заколдованный герцог. Шон то ли каркнул, то ли крякнул и распластался у меня на руках, прикрыв плёнкой глаза.
Очень мило! И что с ним дальше делать? В задумчивости стала почесывать кончиками пальцев птичий затылок с коротенькими перьями. Ворон завозился, устраиваясь поудобнее, и попросил:
«Почеши правее!»
Нервно хихикнула — ну вот, у меня завелся личный припадочный ворон. В комплект к сумасшедшей кобыле. Кстати, а у него имя есть?
«Мрак! Ага, спасибо, хватит!»
Ворон встряхнулся, перелетел с моих колен в изножье кровати и обернулся встрёпанным Шоном. Бесшабашно улыбнулся, пожал плечами, уставился себе на живот, провёл ладонью над мантией, убирая следы происшедшего, и привалился спиной к стенке, вытянув прямые ноги.
— Ладно, проехали. Меня щёлкнули по носу и напомнили, что я тоже — всего лишь человек. Дышу; ем, пью, сплю… ну, и всё остальное. А что естественно — то не безобразно. Если хочешь, забирайся под рукав. Теперь, думаю, на какое-то время это безопасно.
И уставился карими глазищами на меня. Похоже, ответ был для него важен — доверяю ли я ему? И не стал ли он противен? Но как же он влип… и как же ему должно быть не по себе… зря я на него злилась. Вздохнув, подтянула одеяло до подбородка и придвинулась к Шону. Тот закинул мне руку на плечи, легонько сжал и отпустил.
— Шон, плохо тебе, да? Как думаешь, такое с тобой надолго?
Маг усмехнулся:
— Вот и выясним. Интересно же! Но если я угадал с тем, кто это подсуропил, боюсь, вляпался я крепко… Я тебя не очень напугал? Ужасно я не хотел тебе это показывать.
— Да нет… — пожала плечами. А что, в деревне я и не такое видела. — Это не было… — осторожно подобрала слово, — некрасиво. Шон… а можно я спрошу?
— Давай.
— У меня даже три вопроса…
— …и любовь тянуть кошку за хвост. Давай, спрашивай!
— Первый — простой. Зачаруй мне сам заклинанием сестры штанов побольше. И бояться сделать мне не то перестанешь. Сам же ты свою магию не победишь?
— Устами младенца… — блеснул зубами маг. — Тащи свои штаны!
— Не могу, все сгорели. Я их завтра, точнее, уже сегодня, куплю. Ну, надеюсь, что куплю… Если Валькирия сходит со мной на рынок.
— Возьмите ещё кого-нибудь с собой. И амулет надень. Мы тот гадючник не до конца вычистили: кто привез алтари в парк — до сих пор загадка. Но, выходит, есть сообщники в городе… Насчет штанов понял — не глупо. Жаль, нельзя заранее за веревочку потянуть — моей силы на полгода спокойной жизни точно бы хватило. Но такое для магии нехорошо. Давай второй вопрос.
— Ты сказал, что кто-то над тобой так пошутил. Что ты имел в виду?
— Ну, есть у меня одна знакомая божественная сущность с очень своеобразным чувством юмора. Мы недавно поспорили как раз о… — замолчал. — Но тебе о таком знать пока рано. Вырастешь — может, познакомишься.
Гм-м… Хочу ли я познакомиться с особой, способной вот так скрутить в бараний рог Шона? Ой, вряд ли.
— А третий вопрос?
— Шон… ты же мог просто отстраниться, отойти подальше и надеяться, что со временем всё пройдет. Почему ты пришёл, чтобы всё рассказать? Я же понимаю, что приворот — это совсем не любовь. И то, насколько трудно было для тебя показать мне свою слабость.
Он запрокинул голову, задумавшись. Потом скосил глаз на меня.
— Потому что сам дурак. Влип по глупости, а потом тебя незаслуженно обидел — оттолкнул и с толку сбил. Ты ж от обиды чуть снова ото всех шарахаться не начала. Решила, что я тебя предал… поиграл и выкинул. А это не так. А ещё, повторю, когда подрастешь, с тобой будет забавно — мы похожи. Склад ума, понимаешь?
Сейчас мы болтали легко, как тогда, на Луне. Таращились друг на друга, улыбались, хихикали. И я чувствовала, знала точно, что я для него — человек, а не пустое место. А всякие страсти-мордасти — это ерунда, фигня на постном масле. Совсем не нужны они ни ему, ни мне. Интересно, а учить он меня теперь сможет?
— А что ты хочешь? Ауры у фантомов?
— Да. И ещё — драконий огонь. Который черный.
— Всё?
— Да. Нет! Ещё то, что ты сам сочтешь для меня нужным и полезным.
— Любопытная жадина… как я. Сейчас за пирожками смотаюсь, а ты пока надень что-нибудь. Вернусь — поучимся.
Глава 24
Наутро я еле продрала глаза. Потому что магичили мы до рассвета. Снова пялились друг на друга в упор, переплетя пальцы. И тыкались лбами, чтобы я могла восполнить изведенный резерв. К рассвету я чувствовала себя так, словно меня между жерновами прокатало.
Но вообще от всего ночного балагана осталось впечатление, что я чем-то насолила Ларише и теперь она издевается. Нужно зайти в часовню, посмотреть, как её восстановили. Если надо, помогу с переплетами оконных витражей и подсвечниками. Я могу! И материала сейчас достаточно…
Проморгавшись, покрутила головой — Шона нигде не видно. Может, мне приснился такой чудной сон? Заглянула в тумбочку — а вдруг и амулет померещился? Нет, вот он, лежит.
