Внутри квартира одновременно напоминала склад и ставку главнокомандующего армии. Во всех трех комнатах были навалены тюки, мешки коробки, разбросаны вещи и игрушки. Из мебели стояли только стулья. Я растерянно бродила по комнатам, но на меня никто не обращал ни малейшего внимания. Люди что-то искали, сортировали вещи, звонили по телефону и ругались, очень полная женщина объясняла двум парням, как проехать на Студенческую улицу. На кухне за столом сидела худощавая женщина с бледным, но очень энергичным и волевым лицом. Перед ней стоял допотопный толстенный монитор и лежала клавиатура. Ее пальцы — порхали над клавишами с огромной скоростью. Я кашлянула, и женщина подняла на меня глаза:
— Новенькая? — спросила она, и я узнала бесцветный голос, отвечавший мне по телефону.
— Ага, — подтвердила я.
— Восемнадцать есть?
— Да.
— Это хорошо. Как зовут? — спросила женщина, продолжая набирать текст.
— Полина.
— Меня можешь звать Лизой. Медкнижка есть? — строго уточнила она.
— Не-ет… — растерянно протянула я.
— Тогда, Полина, к детям тебя не допустят. — На бледном Лизином лине появилось некое подобие улыбки. — К трудностям готова?
— Да.
— Животных любишь?
— Ну вроде да… — сказала я, вспоминая симпатичного милицейского пса Рыжика.
— Отлично, — Лиза прекратила наконец работать и повернулась ко мне.
— Будешь у меня старшей в группе, под твое начало поступают двое новобранцев. Девочки! — вдруг крикнула она, и из соседней комнаты тут же показались две девчонки лет четырнадцати-пятнадцати. Одна, пониже ростом и с толстой каштановой косой, казалась очень смущенной. Зато ее подруга — полная блондинка в очках — вся так и горела желанием пообщаться.
— Девочки, это Полина! — представила Лиза и обратилась ко мне: — Вообще-то мы не имеем права привлекать несовершеннолетних к работе фонда. Но и отказывать не хочется — в конце концов, пусть лучше у нас работают, чем по улицам без дела шляются…
— Ага! — басом подтвердила толстушка.
— Тебя пока не спрашивали, Зоя! — строго осекла ее Лиза, но та даже не моргнула глазом.
— Вы у меня будете работать с приютом для животных, — снова обратилась она ко мне. — Задача — пристроить максимум четвероногих в хорошие руки. Ну не на улице, конечно, их предлагать! — пояснила она, поймав мой недоуменный взгляд. — Есть ряд изданий, которые бесплатно дают наши объявления о найденных собаках. Вот, посмотри! — она придвинула ко мне стопку газет, где были отчеркнуты объявления о животных, ищущих хозяев.
— Видишь, как писать нужно? Ты про каждого пса должна знать — от чего привит, к чему приучен, какой характер у него. И фотографии следует делать хорошие!
— Чтобы люди почитали, и им захотелось собачку себе взять! — опять подала голос полная девочка.
— Да, Зоя! Теперь к месту сказала! — в глазах Лизы заиграли смешинки. — Буду звать вас "продюсерами бездомных псов"! — И она улыбнулась теплой улыбкой, совершенно преобразившей ее усталое лицо.
Теперь моя мама могла быть спокойна — больше я не сидела дома и не пялились в телевизор. Работа у Лизы забирала все мое свободное время. А по вечерам я готовила ужин отцу и садилась рассматривать старый школьный атлас. Греческий город Санта-Николае и болгарский Старый Несебр — места, где видели Морских — я могла найти на карте даже с закрытыми глазами. Дело в том, что у меня появился план. Я решила попытаться разыскать Саймона в одном из мест, указанных в старинной книге. Ведь в таких маленьких местечках, где все друг друга знают, наверняка приметят Морских. С их потрясающей красотой они не имеют шансов остаться незамеченными. Тем более они и сами стремятся к контактам с людьми. Всего два населенных пункта. Я могла бы объехать их один за другим… если бы имела деньги.
Сегодня я хотела поговорить об этом с отцом. Я собиралась попросить папу, чтобы он устроил меня на работу к себе, на Петровку, тридцать восемь. Услышав, что отец уже встал, я наскоро оделась в тонкий ситцевый халатик и вышла на кухню. Поставила чайник, заварила чай, сделала бутерброды. Отец вышел через несколько минут, приглушенно разговаривая с кем-то по телефону.
— Только через мой труп! — грозно шептал он. — Только через мой труп вы выпустите его из изолятора! На нем два убийства и… — тут он заметил меня и осекся, — в общем, я все сказал. Через час буду на месте, тогда и поговорим.
— Пап, а я как раз насчет твоей работы хотела спросить… — сказала я, пододвигая к нему тарелку с бутербродами. — Нельзя мне к тебе устроиться? Что-нибудь там на компьютере набирать… или как-то так… — я замялась, потому что не знала, чем я еще могу оказаться полезной на Петровке, тридцать восемь.
— На компьютере можно, — кивнул папа и внимательно посмотрел на меня усталыми глазами с красными прожилками в уголках. — Только это как-то совсем далеко от твоей этой психологии. Может, лучше тебе что-то другое поискать? — он пригладил взъерошенные волосы и потер глаза, отчего они еще больше покраснели.
— Ну, если честно, я не ради практики… Я денег хочу заработать…
Папа мгновенно просиял:
— Ты платье себе какое-нибудь присмотрела? Так я дам!
— Нет, пап, мне на поездку нужно. Ну, на море там, в Болгарию… Или еще куда-нибудь…
Взгляд отца вновь стал подозрительным.
— В Болгарию? Отдохнуть? Лучше ты в Бетту… — начал он и примолк, размышляя. После небольшой паузы папа сказал: — Так у нас ведь госструктура, дочка. Отпуск тебе только через полгода дадут, чтобы в эту самую Болгарию ехать…
— Н-да… — только и протянула я.
Ждать полгода я не могла и решила вечером посмотреть вакансии в газете "Из рук в руки" — может, получится устроиться куда-то временно, на месяц-два?
Я быстро убралась на кухне и стала собираться. "Продюсеров бездомных псов" ждали питомцы. Мы с командой — говорливой толстушкой Зоей и ее стеснительной подругой Анечкой — договорилась встретиться у метро.
До станции Коньково мы с девчонками доехали в полдень. Ждать автобуса не хотелось, и решили пойти пешком. Асфальт почти плавился под ногами, и от тени до тени мы перебирались короткими перебежками, таща в руках огромные пакеты с собачьим кормом, которым нас нагрузила Лиза. Не было сил ни смотреть по сторонам, ни разговаривать — хотелось как можно скорее добраться до места и спрятаться в спасительную тень. Только на неугомонную Зою жара не действовала, даже на бегу она ухитрялась терзать меня вопросами.
— Полин, а Полин! Мне идет эта прическа? — пробасила Зоя сзади, когда мы вышли на самый солнцепек.
Бесполезно делать вид, что я не слышу, — это же Зоя! Она повторит свой вопрос десять раз подряд! Поэтому я метнулась под дерево и, отдышавшись в тени, внимательно рассмотрела ее затейливо заплетенные белокурые косички, свернутые аккуратными улитками над ушами.
