— Антон, что с ним? Может, ему надо помочь?
— Все нормально, — успокоил меня Антон, хотя сам, похоже, был очень расстроен. — У него бывают такие… приступы.
— А как же деньги? — спросила я.
— Он вернется. Или пришлет кого-нибудь… — он тряхнул головой, словно отгоняя от себя неприятные мысли, и добавил энергично: — Вообще-то у нас мало времени. Успеешь собраться за полчаса?
— Успею! Если пустишь меня первую в душ!
— Ледис ферст! — Антон сделал широкий жест в сторону ванной.
Через полчаса мы вышли на раскаленную летней жарой улицу. Было уже четыре, но солнце палило немилосердно. Антон быстро поймал такси, и мы помчались по сверкающему витринами городу, затем выехали к морю и направились в противоположную от аэропорта сторону. Антон молча смотрел в окно, лицо у него было напряженное. Я подумала, что предстоящая беседа, наверное, будет не из легких.
— А они ждут тебя? — поинтересовалась я, подразумевая Грасини.
— Нет. Если бы я позвонил и попросил о встрече, они наверняка сказали бы, что их нет сейчас в стране… — жестко усмехнулся Антон.
— Но они могут не принять нас, раз мы без приглашения!
— У меня есть кое-какие идеи на этот счет, — бросил Антон и отвернулся к окну, показывая, что разговор закончен. Я примолкла и тоже уставилась на дорогу.
Мы ехали уже час, постепенно поднимаясь в гору. Вдоль дороги начался красивый тенистый парк, стало немного прохладнее. Наконец, машина остановилась у больших металлических ворот, сквозь которые виднелась зеленая лужайка с ровно подстриженными кустами. Забор простирался в обе стороны, сколько хватало глаз, видимо, сад был очень большим. Антон попросил водителя подождать нас и нажал звонок у ворот. Прошло несколько томительных минут. Шофер смотрел на нас с интересом — может быть, он догадался, что мы заявились сюда без приглашения?
— А если нам все-таки не откроют? — спросила я.
— Не думаю, — возразил Антон. — Наверняка Грасини заинтересуются целью моего визита. И тогда я предъявлю свой козырь!
Я недоуменно уставилась на него.
— Я же говорил тебе в Москве: мой козырь — это Полина Романова! — пояснил телевизионщик. — Девушка, которая что-то знает об их экспериментах… Наверняка Грасини захотят с тобой пообщаться. Хотя бы для того, чтобы понять, как много ты знаешь…
Через минуту мы увидели, что к воротам спешит маленький черноволосый человечек. Он шел очень быстро, наклонясь вперед и размахивая на ходу руками.
— Ну вот — нас уже встречают. Мои аргументы их убедили! — усмехнулся Антон.
— Ты так уверен? А если он скажет нам убираться восвояси?
Вместо ответа Антон взял меня за плечи и подвел вплотную к воротам.
— Вот, гляди, — он указал наверх. Оттуда на нас смотрела видеокамера. — Грасини слышали мои аргументы и сочли их убедительными.
В это время ворота открылись, и я разглядела человека, который спешил нам навстречу. Это был невысокий, худощавый парень лет двадцати пяти, азиатского типа. Его лицо казалось застывшим, словно маска.
— Хай, Ченг! — крикнул Антон, и парень вежливо склонил черноволосую голову в знак приветствия. Потом он посмотрел на меня, ударил себя в грудь рукой и хрипло сказал:
— Ченг!
— Очень приятно. Я — Полина, — сказала я, но он уже равнодушно отвернулся и быстро пошел к видневшемуся среди деревьев большому красивому дому с колоннами.
— Ченг почти не разговаривает, — кинул мне на ходу Антон. — У этого парня удалена большая часть мозга. Грасини рассказывали, что привезли его из Таиланда, где он умирал от опухоли. Спасти его удалось, лишь пересадив гипофиз обезьяны…
Обезьяны! Только теперь я поняла, что походка Ченга — наклоненный вперед корпус, размашистые движения рук — похожа на обезьянью.
— Разве так можно? — прошептала я и тут же осознала глупость своего вопроса. Ведь профессор Стоян говорил, что клан Грасини проводил самые невообразимые эксперименты над людьми.
— Наверное, это было бы невозможно, не будь Ченг нищим. В Таиланде мало кто может себе позволить купить донорский орган человека. Так что ему оставалось либо умереть, либо стать "подопытным кроликом"… — очень серьезно ответил Антон.
Я сделала ему знак, чтобы говорил тише — может быть, тайцу неприятно, что его обсуждают.
— Не волнуйся, — улыбнулся мой спутник, — он не понимает по-русски. В отличие от Грасини — они-то космополиты, объясняются почти на всех языках… К тому же их предки какое-то время жили в Белоруссии.
При этих словах я вздрогнула. Профессор Стоян говорил, что некое семейство Красини жило в Белоруссии в семнадцатом веке. При этом в окрестных селах пропадали молодые мужчины. А в водоемах появились водяные. Мурашки побежали у меня по коже — я подумала о том, как опасны те люди, которых я разыскиваю…
— Эгей! Браза! — на крыльце дома показалась чья-то атлетическая фигура. Нам навстречу по мраморным ступенькам буквально ссыпался молодой улыбчивый негр в бесформенных рэперских штанах и красной борцовке, обтягивающей великолепный торс. В левом ухе у него сверкала небольшая золотая сережка. — Браза, ты с девушкой! Это вдвойне приятно! — широкая улыбка озарила черное блестящее лицо. Негр горячо обнял Антона, потом подскочил ко мне, схватил за руку и крепко пожал ее. Потом он снова оказался возле телевизионщика и хлопнул его по плечу. "Вот так опасные Грасини!" — мелькнуло у меня в голове, пока мы поднимались вслед за энергичным черным парнем. Пританцовывая на ходу, негр тараторил мне в ухо:
— Я — Найджел, подруга, приятно познакомиться.
— Я Полина, — только и успела вымолвить я, как он перебил меня.
— Знаю! Немного послушал ваш разговор у ворот, прости, подруга, я страшно любопытный!
Я не могла не рассмеяться, таким забавным показался мне этот парень. Антон неодобрительно покосился на меня и чуть заметно покачал головой.
Мы вошли в огромный светлый зал первого этажа. Такие помещения я видела только в фильмах. В нем не было почти никакой мебели за исключением низкого столика, похожего на журнальный, вокруг которого стояли обитые красным бархатом кресла. Но зал был прекрасен сам по себе, он не нуждался в мебели и украшениях. Пол был из светлого мрамора, стены покрыты затейливой лепниной, а окна в виде арок, застекленные разноцветными витражами, преображали солнечный свет в яркие, радостные блики. На стенах висели портреты мужчин и женщин в старинных платьях. Поймав мой взгляд, обращенный на картины, Найджел прокомментировал:
— Это наши предки! Классные были ребята…
— Забыл спросить тебя прошлый раз: "классные ребята" все до одного были белыми, — усмехнулся Антон. — Ты-то откуда взялся?
— Я — приемыш! — заявил Найджел с какой-то непонятной гордостью. — Когда Грасини увидели меня в приюте, они не могли устоять. Я пел громче всех и быстрее всех носился по коридорам! Ты еще не видела таких парней, как я, подруга, — Найджел приобнял меня, и я почувствовала резкий запах мятной жевачки. — Я отрываюсь трое суток без перерыва! И еще я…
