Я больше не могла молчать, меня распирало от волнения, страха и, конечно, огромного любопытства.
— Это опасно? — громко спросила я.
Анжей Стоян лукаво улыбнулся.
— Не думаю, девочка, толстяк-профессор был там не один раз и, как видишь, ничего плохого с ним не произошло! Но ты можешь пойти вместе с Саймоном — не сомневаюсь: ты защитишь его в случае опасности! — сказал он и сам засмеялся своей шутке.
— Я пойду! — сказала я, не обращая внимания на его подначивания.
— Что ж, это твое решение. Но лучше тебе не мешать Саймону. Если ты так боишься за него, можешь подождать его наверху. Ничего страшного не случится, девочка!
— Я готов идти. — Саймон резко встал со своего места.
Профессор отставил чашку и серебряная ложка громко звякнула, ударившись о фарфоровое блюдце. Никто из нас в это утро так и не прикоснулся к чаю.
— Да, друг мой, это правильное решение. — Стоян тоже встал и направился к выходу.
Мы с Саймоном поспешили за ним. Профессор спускался по узкой тропинке неожиданно ловко. Его блестящая лысина мелькала далеко впереди между кустов, я едва поспевала за ним. Откуда-то снизу он подбадривал нас боевым кличем:
— Йова! — после чего вновь устремлялся вперед, раскачивая зеленые ветви кустов.
На одном из поворотов мы едва не врезались в него, так резко он остановился. Стоян отогнул ветви, и я увидела за ними другую тропинку. Узкая, неудобная, она шла вдоль горы, то поднимаясь, то спускаясь.
— Дальше, други мои, вы пойдете сами! Я буду ждать вас в доме… — сказал профессор, вытирая пот с лысины. — Эти горные прогулки не для таких неуклюжих толстяков, как я!
Он явно напрашивался на комплимент, но я не успела произнести ничего подходящего к случаю: Саймон нетерпеливо потянул меня за собой. Из-под ног летели маленькие камешки, колючие кусты больно царапали мои голые ноги. Я проклинала себя за то, что надела нарядный оранжевый сарафан — для таких походов это самая неподходящая одежда. Наконец, Саймон остановился. В полуметре от нас в скале открывался вход в пещеру. Вид ее меня поразил: она была необычайно глубокой, наверное, с пятиэтажный дом. Далеко внизу виднелось красивое озеро, подсвеченное изнутри ровным сиянием цвета лазури, к нему вели каменные ступени. Саймон обернулся и пристально посмотрел на меня.
— Не уходи никуда! — властно приказал он.
Я покорно кивнула, и он зашел в пещеру.
Я осталась одна. Шаг вперед, шаг назад. Я ходила туда-сюда, наверное, минут десять. Потом не выдержала: подошла к пещере и посмотрела вниз. На фоне лазури я увидела силуэт Саймона — он неподвижно стоял у воды. Кажется, ничего особенного там не происходило. Я подумала, что если спущусь к любимому, вряд ли чему-то помешаю. И пошла вниз по ступенькам…
Уже через несколько метров стало очень холодно. Мои шаги отдавались гулким эхом, было слышно, как капает где-то вода. Наконец, я начала различать очертания подземного озера. Оно мягко светилось изнутри, но дна видно не было — действительно, настоящая бездна. "Если упадешь туда, все кончится очень быстро — в такой ледяной воде не продержаться и минуты…" — подумала я.
— Полина! — голос Саймона тут же подхватило гулкое эхо.
— Да! — радостно крикнула я, ступая на дно пещеры. Мне не терпелось узнать, было ли что-то необычное?
— Ну как? — я одновременно желала и боялась услышать ответ.
— Никак…
— Ты ничего не почувствовал? Совсем ни-че-го? — я была разочарована.
— Ничего, — сдавленно ответил Саймон. — Наверное, профессор ошибся…
Я шагнула к нему — хотелось дотронуться до любимого, обнять его: ведь он испытывает еще большее разочарование, чем я. Но Саймон вдруг как-то странно дернулся. Я проследила за его взглядом и поняла, что он смотрит на воду.
Ее ровная зеркальная гладь отражала влажные темные стены пещеры и стройный силуэт Саймона. Но меня рядом с ним не было!
— Саймон! Почему это… так? — пробормотала я, начиная дрожать.
Саймон смотрел на меня во все глаза.
— Я… не знаю… — Он крепко обнял меня и прижал к себе, словно хотел защитить от чего-то.
— Пойдем отсюда. Не нужно было сюда спускаться. Тебе уж точно, — твердо сказал Саймон и, взяв меня за руку, повел вверх по ступенькам. Напоследок я еще раз оглянулась — в бездне смутно отражалась лестница вдоль стены и на ней один темный силуэт — фигура Саймона…
Когда мы очутились на воздухе, под солнечными лучами, мне стало гораздо легче. Все-таки солнце здорово повышает настроение! Мы еще не успели отдышаться, как у меня зазвонил мобильный. Я схватила трубку и услышала голос Антона.
— Полин, я узнал, — сказал он. — Это был иностранец, ученый из Болгарии. Профессор Анжей Стоян… Ты слышишь меня? — спросил он после паузы.
— Да, слышу, — проговорила я растерянно.
— Понимаешь, ребята с телевидения никогда не повелись бы на эту историю о морских существах, если бы не мнение авторитетного человека. Уж не знаю как, но он их убедил…
— Спасибо, Антон. Ты даже не представляешь, насколько выручил меня.
— Ноу проблем. Обращайся, если что. — Антон отсоединился.
На этот раз Саймон все-таки поинтересовался:
— Зачем тебе звонил Антон? Что он хотел?
Я хотела тут же выложить ему все, но вдруг сообразила: раз профессор обманул его, значит, обещание сделать Саймона человеком, наверное, тоже ложь. Тяжесть сразу же навалилась на плечи, я вся так и поникла.
— Полин, не молчи!
Я вздохнула и собралась с мыслями:
— Он сказал много чего интересного. И нам надо поговорить…
— Хорошо. Вернемся в дом?
— Нет! Только не туда. — Я судорожно схватила любимого за руку. — Давай спустимся к морю…
Он пожал плечами.
— Как скажешь.
Саймон взял меня за руку, и мы быстро начали спускаться к дикому пляжу…
Солнце яркими бликами отражалось в воде, дул сильный ветер. Мой пучок, заботливо собранный утром, совсем растрепался, и я быстрым движением сорвала резинку. Волосы тут же затрепетали на ветру. Солнце скрылось за тучами, но все равно было очень жарко. Я сняла босоножки и зашла в море по колено. Саймон тоже разулся и последовал за мной.
— Антон сказал, что это профессор рассказал о тебе журналистам. Он навел справки на сочинском телевидении и узнал, что им звонил ученый из Болгарии Анжей Стоян…
Саймон посмотрел на меня так, что мне стало не по себе. Он зачерпнул воды и плеснул на себя. Тонкие струйки, стекавшие по его изменившемуся лицу, были похожи на слезы.
— Я должен был сам догадаться… — сдавленно произнес он. — Это было частью его игры! Он хотел, чтобы я… убил тебя…
