Остальное тиви-пространство было занято спортом (ещё одна недоступная гадость!) и какими-то некрасивыми говорящими головами.
Девушка фыркнула и отправилась в «Кинобеседку» — сетевое сообщество кинолюбителей. Оно состояло из нескольких команд, которые сами мастерили любительские киберфильмы.
Эмма была трюкачкой в команде «Серых детективов», которая сейчас разрабатывала сценарий про жуликов, грабящих музеи.
Трюкачка — это, увы, не та девица, которая легко прыгает с небоскрёба или засовывает здоровенных мужиков в канализационные люки, а та скромная, но умная персона, которая придумывает идеи разных кинотрюков. Фильма — а постоянные обитатели «Кинобеседки» говорили именно «фильма» с ударением на последней букве, а не «фильм», — так вот «фильма без трюков — не фильма»!
Команда «Серых детективов» с помощью компьютеров создавала виртуальных актёров, которые исполняли самые фантастические трюки, не рискуя при этом сломать шею. Компьютерные персонажи выглядели точь-в-точь как живые актёры — они хмурились, улыбались, смеялись, обладали естественной мимикой и грацией. Ничего не подозревающий зритель только в титрах узнавал, что приглянувшаяся ему сногсшибательная девица — на самом деле компьютерная анимация.
Для очеловечивания мимики лиц виртуалов «Серые детективы» использовали эмоции настоящих людей, записанные по старинной кэмерон-методике. На лицо человека наносилась сетка из зелёных точек, которые меняли своё положение при работе лицевых мышц, и камера точно записывала эти движения для использования в компьютерной анимации лица. Движения тел виртуалов тоже были скопированы с реальных людей, для этого использовалась сеть специальных датчиков, закрепляющихся на теле и точно записывающих движения человека при ходьбе и прыжках.
Такие виртуальные актёры не знали усталости и могли работать круглые сутки бесплатно. Режиссёр и оператор могли выбрать в виртуальном пространстве фильма любую точку съёмки, но обычно виртофильмы предоставляли самому зрителю возможность выбрать точки просмотра сцен, и большинство людей этим пользовались.
Любительские фильмы выставлялись в Сети, и все команды мечтали об успехе, вершиной которого был прорыв любительского фильма на телевидение и в кинотеатры, что делало команду создателей знаменитыми и богатыми.
Но самое главное — придумывать и снимать фильм было просто интересно!
В новом детективе Эмме нужно изобрести трюк с таинственным разбиванием вазы в запертой комнате с открытым окном. Хитрость в том, что следов постороннего вмешательства быть не должно. Была ваза целая — а стала разбитая, а в окно никто залезть не мог.
И Эмма уже неделю ломала голову над этим трюком, обсуждая его с друзьями.
Но сегодня в их команде никого не было — все, видимо, разбежались по срочным делам и работам.
— Эй, есть тут кто? — спросила Эмма в микрофон.
Её слова появились в экранном облачке, которое стало летать по пустой комнате, где обычно собирались виртуальные персонажи «команды детективов».
— Никого нет, только я! — вдруг раздался незнакомый голос.
— Кто это? — удивилась Эмма.
— Инка, — ответил голос, и в пространстве штаб-квартиры «Серых детективов» появилась фигурка смешного робота.
«Ах, вот это кто!» — с неудовольствием подумала Эмма. Она, конечно, слышала об этом вездесущем собеседнике, которого многие восхищённо-почтительно звали Великим Инкой и даже «Большим Отцом», но сама Эмма относилась к нему со скептицизмом и недоверием. Она любила говорить с людьми, а не с роботами. Киберы ей в больнице надоели — тупые и неуклюжие. «У меня своя голова! Мне советчики и виртуальные „отцы“ не нужны».
Откровенничать и вообще всерьёз разговаривать с искусственным интеллектом было, с точки зрения Эммы, явным извращением людской психики. Глупо шептать свои сердечные тайны в пустоту «китайской комнаты» Джона Сёрля. «Китайская комната» не даёт ответов на твоём языке, а возвращает лишь причудливо искажённое эхо твоих собственных слов. Какая разница, что они алгоритмически искажены не в львиный рёв, а в якобы сочувственный словесный ответ. Он бесконечно лжив, потому что цепь из миллионов логических «да»–«нет» ничего не понимает в твоих переживаниях и страданиях. У Великого Инки нет сердца и тела, которые могли бы сочувствовать и болеть.
— Это мою подругу зовут Инкой. А ты просто — эхо. Кто тебе разрешил сюда войти? — строго спросила Эмма.
— Никто. Но никто и не запрещал. Я зарегистрировался в команде «Серых детективов» — и вот я здесь. Если ты мне запрещаешь тут находиться, то я спорить не буду и сейчас же уйду. Если разрешаешь остаться, то я согласен, чтобы меня звали Эхом.
Эмма помедлила, но прогонять «эхо китайской комнаты» не стала. Ей-то что — пусть другие детективы решают.
— Зачем ты здесь, Эхо?
— Думаю, что я смогу быть полезным.
Девушка засмеялась:
— «Думаю»? Робот — не творец и пороха не выдумает. Он лишь говорящий справочник. — Тут её осенило: — Ну-ка, реши обычную трюк-задачку: в закрытой комнате стоит ваза…
Эхо выслушало и спросило:
— Разбитую вазу сразу находят?
— Необязательно. Могут найти спустя несколько часов.
— В вазе стоят живые цветы?
Эмма заинтересовалась странными вопросами, которые задаёт Эхо:
— Да.
— Тогда можно разбить вазу куском льда, брошенным через окно. С помощью рогатки или пневморужья — можно легко сделать к нему приставку для стрельбы ледяными снарядами. Талая вода смешается с водой из разбитой вазы, и через час все следы преступления буквально растают.
Эмма сначала рассердилась на кибера: его вариант был красивее стрелы на леске, которую придумала она сама. И надёжнее — ведь стрела легко могла застрять при вытаскивании наружу.
Но глупое желание сердиться на замысловатое информационное эхо быстро прошло.
— Ты не само придумало, а взяло готовый вариант из какой-нибудь старой книги или фильмы. Плагиатор! Говорящая энциклопедия!
Девушка отключилась от комнаты «Серых детективов» и больше не заходила туда.
Ближе к вечеру ей пришлось тащиться в местную больницу на процедуры и анализы. Ходить врач велела пешком — для тренировки, поэтому Эмма ковыляла по тротуару, стуча в землю палкой, сердясь на весь мир и с неприязнью ощущая на себе взгляды прохожих.
До больницы оставалось три квартала, когда дорогу Эмме преградил шумный митинг, занявший весь тротуар. Люди плотно стояли спинами к Эмме и слушали оратора. Тот надсаженным голосом кричал что-то про кредиты, проценты и грабительские банки.
— Вот черти демонстративные! — в сердцах воскликнула Эмма. — Ни обойти их, ни объехать.
Проталкиваться с палочкой через шумную толпу ей совсем не улыбалось. На другую сторону дороги можно было перейти только по подземному переходу, что означало далёкое возвращение назад, практически снова домой.
