— Она тонула в ядовитом одиночестве, — помолчав, сказал Хао. — Я сумел разделить его.
Через две недели Хао улетел к родителям на Землю прямо из замка Дзинтары. В бостонский космопорт Логан его доставил не рейсовый шаттл, а личный катер короля Шихина.
Вечерний город раскалялся всё сильнее. Стоящий возле окна человек обернулся на звук открываемой двери.
— Отец! Я пришёл попрощаться с тобой — я возвращаюсь в Колледж. Я не могу больше оставаться дома.
На лице младшего Дитбита пунцовели пятна волнения.
— Ты глуп и труслив. Но я тебя всё равно люблю, — холодно сказал Дитбит-старший.
— Этого мало. — Голос сына срывался. — Если ты хочешь видеть меня наследником, ты должен считаться с моим мнением. Ты же держишь меня за несмышлёныша. Посмотри, что ты наделал!
Лицо отца вдруг постарело:
— Не уходи.
— Не могу, отец. Пять человек убито. А могли погибнуть сотни…
И дверь за младшим Дитбитом аккуратно затворилась.
Старший Дитбит зарычал и яростно ударил в окно кулаком.
Городские огни резали глаза, и правый висок всё сильнее наливался болью. Некоронованный император Южных впервые почувствовал испепеляющую ненависть к этой выскочке-королеве.
Борьба с космической Маугли превратилась из служебного дела в личное. Он сам убьёт эту девчонку, которая разрушает его жизнь! Сам, своими руками.
Фил посмотрел на себя в зеркало и залюбовался. Китель сидел превосходно! Парадные аксельбанты сияли, шевроны подчёркивали успешность карьеры, а пуговицы любой банк с удовольствием обменяет на золотые монеты.
Фил Ков был перфекционистом. В форменной одежде — тоже. И сейчас он довольно оглядывал себя — от ног, обутых в лаковые чёрные ботинки, до полицейской фуражки, которую можно аккуратно снять с головы и поместить в витрину музея.
Полицейский сержант Фил встал сегодня очень рано. Принял душ. Хороший душ в столичной гостинице — у него дома, в Океане Бурь, сантехника попроще. Выбрился до синевы, надушился. Надел новое бельё, тёмные носки выровнял — хоть линейкой проверяй.
В остальном — тоже полный порядок: загорелое скуластое лицо, серо-голубые глаза, короткая стрижка. Грудные мускулы — каждый день два часа на тренажёре — делают китель чуть тесным, как и полагается на бравом сержанте, который за выдающиеся заслуги перед полицейским участком Кратер-виллиджа послан в столицу, на праздничный слёт сил правопорядка Луны.
Сержант Фил Ков должен не только показать родной участок с лучшей стороны, продемонстрировав и себя во всей мужественной красе, — ещё ему поручено сделать доклад о полицейской работе. Вот без доклада он прекрасно бы обошёлся. Ладно, бывало страшнее. Да и сказать ему надо будет всего несколько слов — представиться, назвать номер участка, а потом запустить на голоэкран пятиминутный ролик, над которым две недели трудились четверо сотрудников. Там про всё сказано — про работу с трудными подростками, про физическую подготовку личного состава. Что-то ещё — Фил уже и подзабыл. Ему китель нужно было успеть пошить, некогда было следить за коллегами.
Так, теперь проблема завтрака. Фил нахмурился. Голод уже стучался в рёбра костлявым кулаком. Молодой мускулистый организм проснулся рано и требует своё. Но вдруг он капнет чем-нибудь на китель? И если сесть за столик, то брюки непременно помнутся.
Вчера он думал над этой проблемой и даже хотел надеть парадную форму не до, а после завтрака — но по времени не получалось. Придётся есть поосторожнее.
Или вообще отказаться от завтрака?
Кулак в ответ злобно двинул в ребро.
В кафе уже набилась куча полицейских. Шум, гам, дружеские приветствия — весь отель отдан полицейским. Делегаты съехались со всей Луны — даже с Марса есть целая бригада. Все рассматривают поездку как внеплановый отпуск, сияют лицами и парадными формами. Всюду видны фуражки с кокардами, а офицеры щеголяют в белых перчатках — предмет зависти младших по званию. Фил обязательно сдаст экзамен на офицера! Это мечта его жизни.
Он так решил проблему завтрака: взял лишь кофе с парой рогаликов — ничем сладким не обкапаешься — и остался стоять у высокого бара, спасая брюки от помятостей.
Из кафе все повалили в огромный зал отеля. Фил Ков поглядел на море фуражек — тысячи две, наверное, собралось. Его взяла гордость за родные силы правопорядка. А вот и бригада полицейских с Марса. Стоят отдельно — в полном вооружении и в зеркальных вакуум-скафандрах. Согласно программке слёта, марсианский спецназ через полчаса будет демонстрировать новые тактические приёмы. Сержант порадовался, что его доклад после обеда и пока можно не очень волноваться.
Фил добрался до своего места, где ему пришлось всё-таки сесть. Он постарался как мог — брюки поддёрнул, сел легко и аккуратно.
Фуражку снял и положил на колени. Стёр белоснежным платком лёгкую испарину со лба. Захотелось оглянуться по сторонам, поискать вчерашнюю симпатичную ирландку — лейтенанта из главного управления. Жаль, что её срочно вызвали к начальству… эта рыжая явно была не прочь поболтать подольше! Надо сегодня попробовать пригласить её на ужин.
Он сдержался и не стал крутить головой. Несолидно.
Девять тридцать.
Начало приветственной речи Генерального инспектора Пичкявичуса.
Вид инспектора, забравшегося на трибуну, разочаровал Фила.
Инспектор выглядел вовсе не торжественно, а даже помято и всклокоченно. А форменный китель был расстёгнут у горла на две пуговицы!
И начал речь Пичкявичус необычно, сразу потребовав отключить внешние коммуникаторы и т-фоны. Все недоуменно завозились, доставая из карманов сетевые устройства и переводя служебные коммуникаторы на полицейскую сеть.
Генеральный инспектор отследил по своему монитору выполнение приказа. Прикрикнул пару раз — оплошавшие покраснели ушами и полезли по карманам, выуживая забытые фоны.
— Звонки наружу будут рассмотрены как должностное преступление, — строго предупредил Пичкявичус. — А сейчас все участники съезда примут участие в тактических учениях… — Голос Генерального ясно показывал, что это не шутка.
Фил удивился — никаких общих учений в программе не было!
Покосился на стоящий строй марсианского спецназа и подумал, что это их штучки. На них смотреть поведут? Марсиане переглядывались между собой, и Филу показалось, что приказ Генерального инспектора оказался новостью и для них.
Приказы сыпались как из ведра. Оказалось, что зал заранее разбит на отряды. Во главе каждого отряда встали офицеры не ниже капитана. Растерянные поначалу лица командиров быстро приобрели должностную свирепость.
Фуражки и другие вещи было велено оставить на креслах.
Зал распахнулся множеством дверей, и Фил не успел опомниться, как он, с десятком других сержантов и рядовых, влетел в люк полицейского катера. Майор, командующий их отрядом, рявкнул, следуя неслышным приказам начальства:
