– На улице холод, а она у вас в одних
ползуночках!
– Ничего.
– Вот молодежь, – во весь голос
завозмущалась тетка, – сама тепло одета, а дочка почти голая!
Я решила не отвечать на выпады и опустила
подбородок на грудь.
– Они сейчас все такие, –
продребезжал тихий голосок, – закаляются, в прорубь новорожденных бросают.
– У таких детей отбирать надо!
– Мы над своими тряслись!
– Сама не попьешь, не поешь, а ребятенку
шубку приобретешь.
– Нынешние лишь о себе думают!
– Куда страна катится!
Безостановочное зудение пенсионерок стало меня
раздражать, я приоткрыла один глаз.
– Успокойтесь, никто ребенка уморить не
хочет.
– Вот нахалка!
– Надо милицию позвать!
Я стащила с головы Бакса капюшон, волосатая
голова с треугольными ушами осталась лежать у меня на груди, кот, пригревшийся
в ползунках, мирно спал.
Бабки затихли, я блаженно закрыла глаза, слава
богу, несносные старухи поняли, что в «кенгурушке» сидит домашнее животное, и
отвязались от меня.
– Девушка, – прошелестело
слева, – это почему же она у вас такая?
– В отца пошла, – моментально
подхватила вторая бабка, – небось из Чернобыля приехала, мутация, ясное
дело.
Я открыла глаза и наткнулась на горящий взор
пенсионерки, сидящей на противоположном диванчике.
– Кто ж папа-то у твоей дочурки? –
сочувственно продолжала она. – Небось в Москву, в больницу приехала?
Поражаясь человеческой глупости, я спокойно
ответила:
– Это кот!
Бабуська, сидевшая слева, охнула и мгновенно
заявила:
– Вот женщины бедные, на все идут, лишь
бы одной не остаться! От кота родить! Ну надо же!
Я тяжело вздохнула:
– В «кенгурушке» сидит кот, настоящий, по
имени Бакс, это не мой ребенок.
– Ну да, – кивнула соседка
слева, – ясненько! Только чего тебе меня стесняться? Никогда больше не
встретимся!
– Я вожу с собой домашнее животное.
– Зачем? – хором поинтересовались
старухи.
– У него стресс, ветеринар велел не
оставлять Бакса одного.
– А почему он в ползунках?
– Чтобы не замерз.
Снова воцарилась тишина, я начала дремать.
– Девушка, – донеслось справа.
– Ну что еще? – весьма невежливо
спросила я.
– Разве хорошо так о коте заботиться!
– Лучше детей родить, – мгновенно
подхватила старуха напротив.
– Вот молодежь пошла!
– Кошка ей дороже людей!
– Тьфу!
– Еще небось и в кровать с собой ложит!
– Поэтому Америка над нами верх и берет!
Противные пенсионерки довели меня почти до
обморока, следовало встать, выйти из вагона и подождать другого поезда, но мне
было, с одной стороны, лень, а с другой – еще неизвестно, попадется ли в новом
составе свободное местечко, поэтому, чтобы заткнуть бойким пенсионеркам рот, я
сняла кенгурушку и положила Бакса в саквояж.
– С ума сошла, – завозмущалась бабка
с противоположной скамейки, – уморишь кису.
– Он там задохнется, – зажужжало
справа.
– Некоторым нельзя доверить ничего живое.
– Вон, вчерась в газете писали, как в
ресторанах из собак котлеты делают!
– О-о-о!
– Правда, правда!
– Вот она куда бедного котика тащит! На
шашлык продать!
– Надо милицию позвать!
– Таких арестовывают!
Я вздохнула: увы, придется встать с
насиженного места и перебираться в другой поезд, в этом покоя не будет.
– Эй, мамаши, – загудел мужской
голос, – вы когда-нибудь довольны бываете?
– Ты о чем, сыночек? – ласково
поинтересовались бабки.
– Сначала возмущались, что она ребенка не
так одела, потом вас кот завел, слишком хорошо живет, а когда тетка его в сумку
пихнула, опять тридцать восемь. Чего хотите-то?
– Люди правильно жить должны! –
рявкнула старуха с противоположной скамейки.
– Это как? – заинтересовался мужик.
– С меня пример брать, – в один
голос отреагировали бабки.
– Дети, семья, муж! – добавила одна.
– Главное, производство! – возразила
другая.
– Ишь, сказала! Зачем оно надо! Бабе
следует о семье думать. О детях!
– А-а-а! Из-за таких, как вы, нас Америка
побеждает! На Родину работать надо, благосостояние увеличивать.
– Ты пахала? – спросила моя соседка.
– А как же! – приосанилась бабуська
на противоположной скамейке. – Тридцать лет на одном месте, на заводе!
– А я близнецов поднимала, по звонку не
ходила, – усмехнулась другая старуха. – И чего вышло? Вместе в метро
раскатываем, да и пенсия небось одинаковая. Только мне дети помогают, во,
сапоги купили, принесли да сказали: «Носи, мама», – а тебе завод чё на
старость прислал?
– Мещанка!
– Зато с детьми!
– Да из-за таких…
Поезд подкатил к перрону, двери мягко
разъехались в стороны.
– Станция «Филевский парк», –
донеслось из динамика.
Я схватила сумку и ринулась к выходу,
пенсионерки самозабвенно продолжали ругаться. В пылу спора они забыли, какое
нынче столетие на дворе, и начали грозить друг другу:
– О тебе надо в райком сообщить! Нет, в
горком партии, пусть тобой займутся! Проповедуешь не наш образ жизни!
– Забыла, что Леонид Ильич говорил на
съезде? Женщина-мать – вот богатство страны!
